Нескорая помощь или Как победить маразм

— Кирилл Дмитриевич, — придержал доктора фельдшер. — Вам бы только ломать. Давайте я так открою.

Аккуратно, как говорится без лишнего шума и пыли, вскрыли замочек. Чтоб жизнь спасти, нужно не только уметь уколы колоть. Зашли в коридор, представились. В ответ — тишина. Ну, точно, похоже, вызывающий уже сам преставился. Решили оперативно обыскать квартирку. Пусто оказалось везде, кроме единственной комнаты. Там-то и нашли вызывающего. Маленькую рыжую собаку. Оказалось, что хозяйка-алкашка ушла из дома, оставив дома животное. В поисках еды последнее ползало всюду, вследствие чего запуталась в телефонном проводе. Выбраться не смогла, но каким-то образом ей удалось набрать «03», благо аппарат был кнопочный. Ведь всем известно (особенно известно животным), как неудобно набирать номер на дисковом телефоне. В общем, если бы не это и не ураганность медиков, пёс (а выяснилось, что звонящий был кобелём) мог бы погибнуть. Скоряшники решили спасти зверя второй раз, взяв его с собой. Теперь пёсик живёт в нашей больничке и назвали его — Рыжик.

Вызов № 95 О ПРОГНОЗАХ

Завтра солнечно. Температура воздуха плюс десять.

Из прогноза погоды

Вот если бы все наши пациенты были наподобие четвероногих лохматых товарищей, то цены бы им не было. И главное положительное качество здесь не только молчание. Ведь случай с собакой оголил три основных критерия идеального больного: разовость, срочность и по делу. И главное, чтоб не поздно.

Очередное, незнамо какое по счёту, дежурство. Привозят дедушку лет за семьдесят. Дрябленький, щупленький — стандартный пациент в здешних краях. Клинически и рентгенологически — острая непроходимость. Зову хирургов, они в подобных случаях заведуют. Дед же выдаётся изможденным, кожа серого цвета, ползает с клюшкой и живот как у беременного. С ним два сына, крепкие такие хлопцы.

Пришёл хирург, наш знаменитый Саша Костикович Маракевич. Посмотрел. После, отозвав в сторону сыновей, сокрушается: «Скорее всего рак, очень высока вероятность выведения кишки, вполне возможно, что может не поправиться». Детишки отнеслись с пониманием.

Взяли оперировать. На столе, диагноз уточнился: канцероматоз, с метастазами по брюшине и печени. Иными словами, рак четвёртой стадии. Причина непроходимости он же, то бишь опухоль сигмовидной кишки чуть меньше куриного яйца. Костиковичу ничего не остаётся, как выполнить стандартную резекцию сигмовидной кишки. Короче, все типично, даже где-то скучно. Прогноз неблагоприятный (как плохо всё знать). Разумеется, не забыли и про биопсию из метастаза печени, узелка с брюшины и лимфоузлов. Всё оптом на гистологию. В большем не имелось смысла. Весь живот не высечешь. После операции Маракевич встречается с хлопцами. Рассказывает находки. Все грустные, как бывало уже не раз.

Проходит неделя. Дедушка потихоньку, через стандартную энцефалопатию выруливает. Приходит гистология. Основной очаг — аденокарцинома, в регионарных узлах — рак, метастазы брюшины, печени, эх, везде одно и то же. Ну, что поделаешь, болезнь обогнала докторов. Дед выкарабкался. Перед выпиской хирурги собрали всю семейку. О закрытии колостомы в перспективе речи не идёт. Рекомендации жить, как живется, есть, как хочется и т. д. Ничего особенного. Пожимаем друг другу руки, обмениваемся телефонами, мало ли что будет. Дедуле ещё мягкая, дабы не пугать, фраза: микроскоп нашёл нехорошие клеточки, поэтому мы вынуждены вас отправить к онкологу под наблюдение.

Выписали… Забыли…

В данном месте хочется сделать маленькое отступление. Дело в том, что в подобные моменты, когда мои коллеги видят рачок на последних стадиях, они уже хоронят пациента. Многие так и говорят: «безнадёжный больной». Некоторые ещё стремятся к Всевышнему и прогнозируют. Мол, жить вам осталось максимум год. Крепитесь. Мужайтесь. Найдётся местечко в завещании, не забудьте вашего лечащего.

А вот автор не согласен. Не с завещанием, конечно же, а с годом максимум. Хочется тут же спросить: если эти безнадёжные, то есть и надёжные пациенты. И как можно определить, сколько человеку осталось? Вы что, боги? Вот пообещали человеку год, а ему через два дня кирпич на голову прилетел. А ведь обещали! Будьте любезны. Нет, так категорично судить нельзя. Можно же, как Саша Костикович, заключить, что прогноз течения заболевания неблагоприятный. И всё. Течение же может поменяться.

Вот так.

Прошло в районе полгода. Звонок по телефону.

— Александр Константинович, можно мы дедушку к вам привезём показать?

— Какого дедушку? Зачем? — Сам думает: «Сколько же их уже через меня прошло?»

— Да вы помните, наверное, мы из Швартовии, два брата, а это наш папа. Вы кишку ему выводили, сказали, что всё плохо, кругом метастазы.

Разумеется, Костикович не помнил. Но, как любой профессионал в нашем деле, он не сознался:

— Конечно, помню, приезжайте.

Отказывать было не в его правилах. Про себя лишь заикнулся: зачем, в хоспис устроить, что ли?