Нескорая помощь или Как победить маразм

Однако помимо медиков есть в нашем Царстве товарищи, которые до сих пор не товарищи. Им не чуждо ничто чужое, и при первой возможности они пытаются урвать себе хоть какую-нибудь толечку сторонних деньжат. Главный девиз подобных несапиенсов: «Развести и обобрать», хотя изначально предполагалось «Разъяснить и оберечь». Да чего говорить то? Батюшка Царь сам назвал вещи своими именами. Только я хотел что-нибудь поисправлять в названии выше обсуждаемых нетоварищей, как Всемадержец Руси батюшка Владимир лично приложил к этому руку.

Для тех, кто всё ещё не догнал, о ком идёт речь, напишу. Автор пытается рассказать о сотрудниках дорожной милиции, которых с первого марта сего года, года двадцать одиннадцать, переименовывают в ПИДРов. ПИДР — в данном случае не лицо гомосексуальной наклонности и даже не гадкий и противный человек (как многим может подуматься). ПИДР — это полицейский инспектор дорожного регулирования. В нашем случае — три в одном. Ну, вы понимаете, о чём я. Если нет, то прошу читать далее.

Эскулап хирургического отделения, ведущий флеболог больницы Виктор Викторович Веновазоров, двигался по загородной трассе с предельно допустимой скоростью девяносто километров в час. В том же направлении, чуть впереди, двигался автоприцеп типа «грузовик», который держал крейсерскую скорость в районе восьмидесяти километров в час. Догнав последний и получив на лобовое стекло порцию свежей грязи из-под колёс, Виктор Викторович убедился, что обгон возможен, и, включив указатель поворота, выехал на встречку. Завершая манёвр, наш доктор заметил, что прерывистая линия уже заканчивается и вот-вот начнётся сплошная. Разумеется, возвращение на свою полосу случилось, когда сплошная линия разметки вовсю сияла на асфальте (сияла, здесь громко сказано. Разметку нанесли два месяца назад! Сами понимаете.). Через сто метров на дороге вместе с разметкой засиял «славный» инспектор дорожной милиции, на тот момент будучи ещё не официально (но уже фактически) ПИДРом.

— Нарушаем? — радостно обратился к хирургу инспектор, ласково потирая рукой нагрудный карман.

— В смысле, нарушаем? — не разумел изначально доктор.

— Выезд на встречную полосу через сплошную линию, — с наигранным сочувствием огласил ментработник. — Лишение прав на четыре-шесть месяцев.

— Так ведь я же начал через прерывистую. По закону подобное не является правонарушением, — решил высказать образованность Веновазоров.

— Самые умные в семье? — риторически заметил человек в погонах, почесал задний карман брюк и добавил: — В общем, есть два варианта. Пишем протокол и направляем дело в суд. Четыре месяца будете ходить пешком минимум. Или пятнадцать штук, и все счастливы.

Доктор Виктор Викторович осознал всю трагичность ситуации. Он давно слышал о том, что стражи порядка размашисто занимаются произволом на дороге. Вспоминалась и информация, как вместо разъяснений Царских указов эти нетоварищи спекулируют на народе, который плохо знает административный кодекс. Водитель же должен знать правила, а не суммы штрафов. Этим и пользуются инспектора ДПС (перевод: Дай Пожалуйста Стольник — баксов, если кто забыл). Они увеличивают величину штрафа, дабы позже сторговаться на чуть меньшей сумме и остаться с наваром. В плане же безденежных штрафов (лишение прав, задержание транспортного средства, административный арест) ориентироваться намного проще. Здесь постаралось правительство и телевидение. Ведь с неистовой периодичностью по центральным каналам озвучивают средний размер взятки. Дабы народ понимал, кому сколько нести, и не мыкался в поисках правильной суммы будто слепой котёнок.

Виктор Викторович подобные особенности наших Органов знал. Знал он и то, что по вменяемому правонарушению размер мзды колеблется от трёх до пятнадцати тысяч. Однако у небогатого медработника отсутствовал и минимальный лимит. Мозг выдал сводку: в кошельке схоронилось немногим больше полутора тысяч рублей. Пришлось обратиться к дипломатическим навыкам.

— Товарищ инспектор, может, так договоримся? — поинтересовался флеболог, доставая портмоне.

— Может, и договоримся, — уже мягко ответил инспектор, чуть вытягивая вперёд, казалось, короткую шею.

— Правда, у меня всего тыща шестьсот сорок, больше нет, — и Виктор Викторович раскрыл полы кошелька, показывая всё содержимое последнего. — А?

Инспектор почесал затылок. Казалось, там тоже есть карман.

— Ну, это как-то маловато. Право, даже неприлично.

— Ну, вы знаете, я не славлюсь высокими доходами. Доктором в больнице капитала не состряпаешь, — признался Виктор Викторович, не покривив душой, поскольку его зарплата находилась на отметке восемнадцати тыщёнок в месяц.

— А какой доктор? — неожиданно в глазах ментработника блеснул интерес и зуд в карманах прекратился.

— Сосудистый хирург, — ответил наш флеболог.

— Да ладно! А в какой больнице? — с возросшим интересом расспрашивал инспектор.

— В ГБ, на улице Гостьсъелло, — не скрывал медработник.

И здесь ментработник перестал держать интригу допроса.