Неслучайное зачатие

Веселые картинки? Неужели додумалась сделать сэлфи голышом на фоне моего дома? Вряд ли, у нее не было в тот момент телефона. Все оставленное в моем доме барахло я отправил ей позже.

– И какие же? – только и оставалось мне спросить.

– Ну, например, она верхом на тебе с губами уточкой.

– Еще бы, с такой-то фамилией, – не удержался я от комментария.

– Ты еще шутишь? – Катя сложила руки на груди с таким видом, что я окончательно понял – дело пахнет серьезными неприятностями.

– Извини, – пробормотал, решив одним словом покаяться во всем и сразу, чтоб наверняка.

– Это все, что ты можешь сказать? А откуда у нее такие фото объяснить не хочешь?

Откуда у нее такие фото догадаться было как раз нетрудно.

– Я же говорил уже, – передернул я плечами. – Она мне что-то подсыпала в стакан. Я спал, как убитый, ничего не чувствуя. Я бы не заметил, если бы на меня сверху сел даже слон! Не то, что эта… Крякина.

– А ее голые похождения по твоему саду? Как она там оказалась?

Крякина и об этом рассказала? Не думал, что для нее это настолько приятные воспоминания, что она готова ими делиться.

– Через окно! Я выкинул ее на улицу в тот раз, когда она ко мне пробралась! – отрезал я.

– А беременность? Она утверждает, что ждет твоего ребенка и ты сделал ей предложение.

– Да ни в жизнь! – ужаснулся я. – Катя…

Я протянул к ней руки, но она отшатнулась. Господи, да неужели поверила этой крякушке?!

– Я все тебе сказал в прошлый раз. Я не собираюсь на ней жениться!

– Ну а ребенок? Это может быть твой ребенок?

Я не мог ей лгать. Не мог однозначно утверждать то, в чем уверен не был.

– Во-первых, я собираюсь проверить сам факт ее беременности.

– Ну да, ты же у нас любишь всякие справки собирать, – язвительно заметила Самойлова, но я, проигнорировав ее тон, все же договорил:

– Во-вторых, я не знаю ответа на твой вопрос. Пойми меня правильно – я был в полной отключке. Она могла сделать со мной что угодно! Но в этом нет моей вины, Катя.

– Значит, не отрицаешь, – констатировала Самойлова с разочарованием.

– Не отрицаю.

Она сделала глубокий вдох, будто собираясь с силами, а затем, подняв на меня глаза, спросила:

– И когда ты собирался мне обо всем этом рассказать?

Вопрос бил не в бровь, а в глаз. Я утаил от нее визит Миранды и собирался делать это и дальше, и в итоге она узнала все не от меня.

– Когда узнал бы что-то наверняка.

– То есть, собирался скрывать?

– Да.

– И после этого я должна тебе верить?

– Вот поэтому я ничего и не сказал! – сорвался я. – Ты мне не веришь! И не поверила бы, даже если бы я рассказал все сам!

– Не смей на меня орать!

– Прости.

Возникла пауза, во время которой мы сверлили друг друга глазами, ведя молчаливый бой. Меня до чертиков задевало, что мое слово против слова этой Крякиной ничего для Кати не значило. А ведь я проводил с ней дни и ночи! Она знала меня, казалось, до последней точки на теле, как и я – ее, но вот верила она не мне.

– Вот что я тебе скажу… босс, – наконец заговорила Самойлова, одним коротким словом воздвигая между нами стену. – Я устала от всего этого. Я не знаю, чему и кому верить. И я больше не хочу во всем этом копаться. Ни мне, ни детям, не нужна эта нервотрепка.

Вот и поговорили.

– И что дальше? – поинтересовался я мрачно, уже зная ответ.

– А дальше – я ухожу. Домой. Прямо сейчас.

И она просто вышла из конференц-зала, а я просто позволил ей это.

Позволил ровно на несколько часов. По завершении рабочего дня я поехал по хорошо знакомому уже адресу, надеясь, что Самойлова к этому моменту уже подостыла и, обдумав все трезво, поняла – нельзя винить человека в том, в чем он не участвовал!

Как выяснилось, надеялся я зря.

– Катя, открой!

Я барабанил в дверь, абсолютно уверенный, что она дома, просто играет со мной в молчанку. Ну или же куда-то уехала, забыв выключить в квартире свет, который горел в окнах, в факте чего я убедился перед тем, как подняться к ее двери. Во второе я абсолютно не верил.

– Я знаю, что ты дома! – прокричал, снова выбивая дробь по безучастному металлу. От этого долбежа аж заболели кулаки. А еще – уши, но уже по причине того, что в соседней квартире снова заливалась лаем собака.

Этот аккомпанемент надоел мне до такой степени, что я снова налаял на нее в ответ.

Господи, до чего докатился! Стою трезвый посреди коридора и лаюсь с какой-то шавкой!

Собака снова притихла, видимо, ожидая продолжения, а у меня как-то резко иссякли все силы.

Сползя по двери на пол, я схватился за голову и задался вопросом: почему Самойлова так со мной поступала? Неужели я совсем не заслуживал доверия?

– Эх, Барбос-Барбос, – заговорил я снова со своим единственным слушателем. – Я ж ее люблю, а она со мной вот так!

Собака заскулила, очевидно, очень проникшись моей бедой. Вот, даже какой-то псине было меня жаль, а Самойлова и на порог пускать не хотела!

И вдруг до меня дошло – она же не знала о том, что я ее люблю! Может, потому и не верила, что не трогал я эту Крякину никакими местами?

Поднявшись на ноги, я снова замолотил в дверь и заорал:

– Катя! Я тебя люблю! Люблю, слышишь?!