Неслучайные случайности

В тот день Лёва узнал, что у его друга Никиты какое-то странное и неизлечимое заболевание, и ему даже страшно было думать об этом, сознание просто не принимало информацию о том, что Никита, высокий рыжеволосый мускулистый красавец, вдобавок ко всему ещё и остроумный, готовый помочь в любую минуту, скоро умрёт… Какая несправедливость. Да что там они себе думают, пробегали мысли. И кто они, собственно, Лёва не мог сформулировать, только почему-то к кому-то, к ним, были адресованы его думы.

Вспоминал Лёва, как Никита перед последним отъездом сказал ему, к тому моменту они уже прилично выпили:

– Ты, брат, давай дерзай, женись на Инге. Я неизвестно вообще, вернусь ли. Знаешь, меня предупредили, никому ничего… Но тебе можно. Ты ж… Да. Так вот, в стране меня не будет. Лёв. Ты, конечно, рот на замке и все дела… Ну, пойми. Это я только тебе могу сказать. Даже родители не в курсе. Им достаточно уже того, что я вообще в военные пошёл. Боятся они за меня, представляешь, один я у них.

– Понимаю их. Я из-за этого в аспирантуру поступил, не хочется покупать военный билет. И невоенный я человек.

– А я, как оказалось, вот наоборот. Но мои… я и не предполагал, что до такой степени гражданские. Мать плачет, батя хмур, как злой медведь.

– Никит. Ты думаешь, что медведи бывают добрыми?

– Бывают. В цирке, например. А еще… помнишь анекдот? Заяц идёт по вагону, кричит, кто на него. Медведь встает, и говорит, что он. Так заяц стал кричать, кто на них с Мишей. Ну вот. Ты – заяц. Я – тот самый Миша. Разве ж я не добрый?

– Смешно. Всё дурачишься. Вопрос-то серьёзный.

– Лёв. В общем, я отказываюсь от своей любви к Инге в твою пользу.

– Дурак? У меня – ни внешности, ни физической формы. Посмотри на меня. В свои двадцать четыре я уже лысею и рост мой… Нет. Я… не буду говорить, на сколько сантиметров ниже тебя. И всё остальное у тебя лучше и больше. А потом ты действительно добрый и…

Нет. Ты достойнее. И пусть Инга сама выберет. И я уверен, что выберет она тебя. Не согласен.

– Кремень ты, Лёвка, друг. Но ты слышал. И точка.

Давай петь. – Никита взял гитару и так пел тогда… Проводив Никиту, Лёва и Инга так и дружили. О своих чувствах он ей не говорил, любил потихоньку, помня про друга, а она и не знала, насколько сильно пересеклись дружба и любовь, и какую роль сама Инга играла в жизни парней.

О заболевании друга Лёва узнал в больнице, где тот лежал, поведал ему сам Никита.

– Сказали, что последняя стадия. Так… вот, друже.

– Что это за друже?

– Лёва. Это важно? А знаешь, я ни о чём не сожалею. Боли пока не чувствую. И совсем не боюсь. В жизни своей недолгой я столько повидал. На моих глазах одному парню руку оторвало, а другому, Лёва, голову снесло. Жуть, короче.

– Да где ты был-то?

– Этого тебе лучше не знать. Но я там был, и, считай, жизнь моя намного дольше твоей. Вот и всё.

– Надо ещё раз проверить. Не может быть. Выглядишь совершенно здоровым. И бывают же чудеса.

– Ты сам-то что, веришь? Может, и бывают, но не в моём случае. У меня как-то без чудес жизнь прошла.

– Что это ты себя хоронишь раньше времени. У моего шефа такие связи. Я сейчас его наберу. Подключим лучших врачей.

– Не парься. Тут лучшие врачи. В нашем ведомстве плохих не держат. В этом будь спокоен. И так уже все подключены. Я знаю, какой ты друг.

– А Инга в курсе?

– Нет. Нужно ей, кстати, сказать. Только не надо меня жалеть. Сказали, осталось несколько месяцев мне. Видишь. Наш вопрос сам собой и разрешился. Твоя Инга. Зря ты терялся. Вы хоть с ней целовались?

– Ты что, думаешь, я гад?

– Значит, так. Идёшь и делаешь ей предложение, а то вон, уже весь лысый, а жены ещё нет.

– Это ты зачем? Знаешь ведь, как я переживаю, у тебя вон какая шевелюра…

– Лёва. Меня не будет скоро вместе с моей шевелюрой, а ты со своей лысиной будешь жить долго с Ингой и вашими детишками. И потом. Вот что я тебе скажу. Лысину надо носить гордо. Посмотри вокруг. Мужики специально бреются, чтобы быть лысыми, а тебе Бог такой подарок сделал.

– Ты неисправим. Как можно так шутить? Нужно разбираться с твоим здоровьем.

– Про лысину я на полном серьёзе сказал. Ты же – альфа-самец.

– Я?

– Да. Женщины не красавцев выбирают, а умных. А ты как раз умный. Ну, а я… Просто красивый цветок, и к тому же не многолетний.

– В спецслужбы глупых не берут.

– А ты умнее. Не спорь. С умирающими не спорят. Ладно. Ты давай иди, а то устал я что-то. И надо морально к новому курсу обследований подготовиться.

– Значит, диагноз не окончательный?

– В общем-то да, но это, брат, фактически соломинка, за которую они хватаются.

– А ты?

– Я? Я – фаталист. Чему быть, того не миновать. Вот о чем вспоминал Лёва. Из задумчивости его вывел приятный женский голос:

– Молодой человек, – услышал он и почувствовал руку на своём плече, – извините меня, Бога ради. Вы не подскажете, где здесь аптека?