Неслужебный роман

Подходили участники процессов, их представители и адвокаты. Кто-то уверенно и победно, кто-то смущенно и растерянно. В глаза бросилась пара. Пенсионеры. Ему сильно за шестьдесят. Добротный костюм, вычищенные до зеркального блеска ботинки, белоснежная рубашка. Она – моложе, не дашь больше пятидесяти. Серое платье в белый некрупный горох, седые волосы убраны в аккуратный пучок. Подошли. Встали в сторонке, словно боясь: вдруг кто-то подумает, что они собираются войти в это неприметное здание. Для их поколения поход в суд – если не преступление само по себе, так точно, позор. Такой менталитет.

К ним придвинулся пожилой мужчина в блестящими залысинами. Тихо предупредил:

– Она еще не пришла. Может вообще не появится…

Женщина вкинула тревожные брови:

– И что?

– Даже хорошо. Даже к лучшему. Вынесут решение. Станете опекунами внука на законных основаниях…

– И можно не бояться, что Васю отнимут?

Ясно: несчастные дед с бабкой пытаются отсудить права на внука. Стерва-невестка? Руслан прислушался.

– Этого стоит боятся всегда, – хмуро отозвался супруг. – Она – мать. Хоть Ваську чуть по пьяни не утопила.

– Гоша! Не надо так, – женщина бросила испуганно-виноватый взгляд.

– Ай, Даша, брось! Она такая же моя дочь, как и твоя! – он отмахнулся и добавил севшим голосом: – И так же сердце болит.

Еще хуже. Дочь. Он с сожалением посмотрел на лысоватого мужчину в плохо отглаженном костюме: тот хмурился и беспрестанно вытирал платком лоб. Не хотелось бы Руслану оказаться на его месте.

Самые тяжелые, выматывающие душу процессы – это процессы между членами семьи. Разводы. Раздел имущества. Определение места жительства детей. Лишение родительских прав.

В них приходится резать по живому. Без наркоза и обезболивания.

Руслан посмотрел на часы. Девять ноль-ноль. Можно заходить.

Стараясь сбросить с себя неприятные воспоминания, он шагнул по лестнице вверх.

Широко раскрыл дверь и решительно прошел к «аквариуму» у металлоискателя, протянул маленькую кожаную корочку с золотым тиснением. На него пялились маленькие скользкие глазки-угольки.

– Доброе утро, Руслан Федорович, – приветливо кивнул пристав из «аквариума», возвращая его адвокатское удостоверение. – Кого сегодня отмазываете?

Руслан холодно глянул:

– Старушку, божий одуванчик, четыре расчлененных трупа в морозилке хранила, один из них – пристав, пришедший описывать за долги ее имущество, – Руслан выразительно кивнул глазкам-уголькам. – На том и погорела.

Профессиональная деформация. Они – по разную сторону баррикад. Если адвокат, то, значит, непременно кого-то отмазывает. При чем, именно «отмазывает».

– Шутите все, Руслан Федорович, – пристав открыл мятый журнал. – Говорите, к кому на заседание.

– Судья Павлова, дело 12897/2017.

– Кого представляете?

– Истицу Золотареву.

Автоматически убирая адвокатское удостоверение во внутренний карман, Руслан двинул прямо по коридору.

Привычный запах смеси бумаг и канцелярского клея, старых панелей и свежевымытого пола будоражил нервы, заставлял расправиться плечи, изменял походку, добавлял блеска в глазах. Это его стихия. Он – боевой дельфин, и это его океан.

Мурлыкая некстати вспомнившуюся песенку, Руслан взлетел на второй этаж:

– Белый-белый-белый снег ветер за плечами[1]…

Двойная деревянная дверь приоткрыта, поскрипывает, влекомая сквозняком:

– Добрый день, Настасья Павловна, – немолодая помощница судьи вскинула голову, – как ваше ничего?

– Ничего, спасибо, Руслан Федорович.

– Какой у нас сегодня зал?

– В шестой проходите, – она задумалась. – Погодите, Руслан Федорович…

– А? Я годю, – сердце почуяло неладное.

– Там ходатайство от ответчиков…

– Опять?! Что на этот раз?

– Вот, ознакомьтесь, чтобы в заседании время не тратить.

Она протянула ему размашисто исписанный «от руки» листок. Руслан вцепился глазами в кривоватые строчки:

«Председателю суда…тра-та-та… Судья Павлова…дело №…О! Перенести в связи со сменой представителя».

– Вот это номер…

Настасья Павловна пожала плечами.

– И что, будете удовлетворять? – ясное дело, это не ее компетенция, но по изогнутости бровей помощников и секретарей судебных заседаний Руслан уже давно мог распознавать любые судебные повороты.

– Это всё не ко мне, – резонно отрезала престарелая помощница, изогнув брови новым, доселе неизвестным Руслану образом.

Он вышел из кабинета, прошелся по мрачноватому коридору туда – сюда. Жесткие, еще советских времен, узкие деревянные лавки с неудобными подлокотниками, тоскливо жались к стенам. С потолка свисали петли проводов.

Руслан оглянулся на приближающиеся шаги: высокая женщина в ярко-синей прокурорской форме, с низким, почти мужским голосом:

– Руслан Федорович? Что здесь, не в зале суда? Кого караулите? – Руслан улыбнулся. Ирма Алексеевна Федотова, помощник прокурора собственной персоной, со своим привычным юмором: – В каком зале нынче мордобой назначен?

– В шестом, Ирма Алексеевна, нынче – в шестом.

Та вздернула бровь:

– Перенос, что ли?

Вот тут Руслан замер:

– С чего вы взяли?