Несмотря на достигнутые успехи

— Ладно. Витя, пропусти его! Тачку — за угол.

Скрипит, поднимаясь шлагбаум и я, толкая перед собой мотоцикл, прохожу внутрь. Сворачиваю за угол и прислоняю мотоцикл к стене.

— Так?

— Угу. Да ты, садись — в ногах правды нет.

— И выше — тоже.

Присаживаемся. Я — на какой-то ящик, любезно пододвинутый мне мужиком, он — на скамеечку под амбразурой. Неплохо… там сейчас минимум один ствол дежурит, да и прочих сюрпризов, наверняка, подготовили. Да и за дверью, на подхвате, тоже небось, парочка таких же мордоворотов заныкана.

Молчим.

Я не тороплю своего собеседника, а он тоже никуда не спешит. Рассматривает меня уже совсем открыто. Прищуривается и задумчиво прикусывает губу.

— Из «сапогов»? — спрашивает мужик.

— Ну так… Я так полагаю — и ты оттуда?

— Рядом… — неопределенно отвечает он и снова прищуривается. — К нам-то какими судьбами попал?

— По дороге. Не туда свернул.

— А назад?

— Далеко слишком. Да и некомфортно там…

— Что, эти уморехнутые прицепились?

— Угу. И не только они. Тут какой-то очумелый мужик по тайге шарит, стреляет во все стороны… вот и с ним я поцапался.

— Бывает… — кивает мой собеседник. — Здесь всякие кадры встречаются.

— У вас тоже? Это за таким-то заборчиком? — киваю я не спирали «егозы».

— Нет. У себя мы баловать не даём.

— Это оттого на вас так анархисты взъелись?

— Ты про этих? — тычет рукой в мотоцикл мужик.

— А что, тут ещё какие-то есть? — искренне удивляюсь я. — И про этих-то не слыхал! У них в этих местах что, резервация какая-то?

— Не… — снисходительно усмехается мой собеседник. — Они тут вообще-то недавно. Ихний главный — Погонин какой-то, здесь деревню брошенную выкупил, дома поставил, да этих очумелых завез.

— Опа! Погонин, говоришь? Эх, не знал я того…

— А то, что сделал бы?

— Да заглянул бы к нему… Есть меж нами одна темка нерешенная!

Мужик удовлетворённо кивает.

— Да он и здесь много кому нагадил…

— Вам тоже? Это от его ребят так загородились-то?

— Не… Это и до них было. И после останется. Сюда он не лезет. Понимает, баран такой, с кем ему лбом столкнуться предстоит, вот и ссыт. Правда, обалдуи его шалят иногда…

Вот так ни хрена ж себе! Что это за место такое? Час от часу не легче!

— А тебя не Михаилом, случаем, зовут? — интересуется собеседник.

Под ребро ощутимо ткнулась рукоятка моего VIII-18. Так… что-то здесь жарко стало…

— Так и зовут.

В амбразуре блеск металла — автоматчик. Если под стену прыгну — мертвая зона. От двери меня этот волчара и закроет. Пока ещё его парнишки набегут… Им и прикроюсь. А этот, что у шлагбаума стоит? Может с другой стороны обойти?

Может…

Хреново, между двух огней окажусь.

А сколько народу в домике?

Он одноэтажный, но человек шесть-семь туда точно влезут. И мешать друг другу не станут. Даже и поспят — если кровати есть. Правда, поочередно, так на то и пост…

— А по батюшке?

— Петрович я.

— И служил…

Да, блин, служил! И сейчас служу! Да, мать твою, без формы и погон, так и что?!

Я державе присягал! Той, которая была! И снова будет — ещё лучше и ещё больше!

Но вслух спокойно отвечаю: «Было дело».

— Ну что ж… — мой собеседник вытягивает вверх руку и стучит по подоконнику. — Миха?

Скрипит дверь и на улице появляется новый персонаж. Такой же здоровенный и накачанный. Молча подаёт моему собеседнику свернутую газету. Тот вглядывается в неё и хмыкает. Протягивает её мне.

— Похож?

На фотоснимке в полстраницы… я сам. Ещё в военной форме. И с капитанскими погонами. Снимок этот мне знаком — как раз нам тогда всем звания и присвоили, вот и стали ребята фотографироваться на память. Кто-то и меня щелкнул. А теперь… вот он где вылез-то… снимочек.

— Похож. И что?

— Старший лейтенант Макаренко. Внутренние войска, — протягивает он мне руку. — Бывшие войска, как понимаешь…

— Лейтенант Синцов, — представляется второй.

— Ну… моё имя вы знаете.

— Знаем, — кивает Макаренко. — Только неожиданно это все как-то… Не, ей-богу, поверить не могу! Имперец — и в нашей глуши!

— А что тут вообще такое?

— «Мертвая земля», слыхал?

— Нет… Что это за земля такая?

— Кладбище. Для радиоактивных отходов.

— Охр… ничего себе… И как вы здесь? В смысле — вы-то тут что потеряли?

— Служим. Подразделение охраны. Типа — организация с особыми уставными задачами. По устройству — так чистый ЧОП. А так… сам понимаешь… Сюда никакое полицейское начальство и на пушечный выстрел не подойдёт. Да и вообще никакое, всем жить охота.

— А вам?

Оба моих собеседника ухмыляются. Макаренко достает из нагрудного кармана дозиметр.

— На, глянь!

— Да ты так скажи!

— В целом — сказки это всё про мутации и радиацию. Не, в хранилищах-то это есть, как не быть! Но здесь — наверху, чисто всё. Шеф наш, Гальшин Олег Иванович — мужик правильный! И своих не подставляет. Он тут, вообще-то, уже лет пятнадцать сидит, здесь и живет. Все эти сказки, в основном, для окружающих, чтобы не совались.

— И не лезут?

— Последний раз лет пять назад приезжали. Аккурат при них и случился выброс — из одного хранилища радиоактивный пар прорвался. Гостей — как ветром сдуло! А шеф потом премию выписал сантехникам — вовремя они прокачку системы устроили. Не любит он чужих…

— А вы как сюда попали?