Несмотря на время

Когда мы входим в спальню Кензи, она запирает дверь и садится на кровать. Я устраиваюсь на красном пластиковом стуле с колёсиками. Оказавшись в спальне Кензи, я могу снова представить, что мы обычные школьницы, собравшиеся здесь, чтобы обсудить вредных одноклассниц или занудных учителей. Тут практически ничего не изменилось. Стены всё так же выкрашены в светлый лавандовый оттенок с маленькими белыми цветочками, которые рисовала мама Кензи. На полу тот же пушистый белый ковёр, не знаю, как он сохранил свою белоснежность после стольких лет. Большая кровать с высоким кованым изголовьем заправлена коричневым покрывалом с золотистыми нитями. На кровати не менее десяти подушек и самый мягкий матрас на свете, в котором можно утонуть. Кензи в детстве всегда представляла, что спит на облаке. Единственным отличием стали плакаты на стене, вернее их отсутствие. Раньше тут все вертикальные поверхности были увешаны фотографиями известных музыкантов. А теперь место на стене занимают эскизы новых платьев, брюк, рубашек и фотографии Кензи из Парижа.

— Рассказывай всё до мельчайших подробностей, — с воодушевлением говорит Кензи, развалившись на подушках.

— Я не хочу снова это переживать. — Подруга немного хмурится. — Могу сказать лишь то, что мне стало легче, немного. Конечно, всё трудное ещё впереди, но первый шаг сделан. Ты не представляешь, как мне было страшно, я даже обдумывала план побега. Но… всё обошлось. Доктор Рид знаток своего дела.

— Я рада за тебя, очень рада. Если честно, тебе уже давно нужно было к кому-то обратиться. Конечно, за последние годы ты успокоилась, но это лишь с виду. Я-то знаю, что ты всё так же продолжала винить себя в случившемся, — подруга садится по-турецки, обхватив руками одну из подушек.

— Ко мне приходила мама Кэма, — говорю я еле слышно, стараясь сменить тему, и вижу, что подруга немного удивлена.

— Что она хотела?

— Спрашивала, как у меня дела и какие планы на Кэма. Чёрт, она всегда мне нравилась, а теперь я просто уверена в том, что она сотрёт меня в порошок, когда узнает, почему я разбила сердце её сыну.

— Оливия умная женщина и всё поймёт, не стоит её бояться. А с Кэмом ты говорила?

— Да, разговор получился немного странным, кажется, он был пьян, — закрываю глаза рукой, откидываясь на спинку стула. При воспоминании о Кэме тревога снова возвращается в моё сердце. Надеюсь, с ним всё хорошо, он не совершит глупостей.

— Тебе нужно с ним поговорить, пока он не сошёл с ума.

— Нужно. Тем более он думает, что я вернулась к Итану, — говорю я, открывая глаза.

— Что? Какого чёрта? Почему ты не сказала ему, что это неправда? — подруга закидывает меня вопросами, прожигая взглядом чёрных глаз. От этого взгляда я сама понимаю, что надо было бы сказать ему правду. Но есть ли толк говорить, когда разум человека затуманен алкоголем? Этот разговор должен быть на свежую голову.

— Не знаю, Кенз, я не могла с ним говорить об этом по телефону, и всё-таки он был пьян. Я никогда не слышала, чтобы он говорил таким ядовитым голосом. Ты просто его не слышала, тебе не понять.

— Ладно, разберёмся с этим позже. Итан так и не появлялся?

— Нет, и это пугает, — смотрю на подругу, которая тоже выглядит, озабоченно. — Ты понимаешь, он словно растворился. Телефон недоступен, я хотела с ним поговорить, объясниться, но я не могу его найти.

— Не переживай раньше времени, наверняка он куда-нибудь уехал, чтобы залечить своё побитое самолюбие, — Кензи улыбается, но в её глазах всё ещё блестит тревога.

— Да, наверно, — соглашаюсь я.

— Пойдём, ужин должен быть уже готов.

Он встаёт с кровати, и мы выходим из спальни. Меня всё ещё одолевают сомнения насчёт Итана. Последняя наша встреча оставила неприятный осадок. Теперь я всё чаще задумываюсь о том, знала ли я его по-настоящему. Сколько нужно времени, чтобы узнать человека полностью? Для некоторых людей хватает нескольких часов, чтобы понять всю их суть. Но другие люди слишком закрыты, и, чтобы добраться до их души, нужно пройти не одно испытание. Кем был Итан в моей жизни? Играл он или по-настоящему любил меня? А что, если под его маской заботливого и любящего мужчины, прятался зверь? Все эти вопросы так и останутся без ответа, если я не смогу поговорить с Итаном начистоту.

Два года назад

Джиллиан

День выдался промозглым и дождливым. Кажется, что наступил всемирный потоп. Настроение тоже хуже не бывает. Элизабет решила без спросу взять мои туфли, на которые я потратила чуть ли не всю зарплату, и всё, что от них осталось, пришлось выбросить в мусорное ведро. В итоге мы обе наговорили друг другу гадостей, отчего легче совсем не стало. Папа с утра уехал на ранчо, теперь он там практически живёт. Не знаю, чем он там занимается, но он нас точно избегает. Хотя и я сама была бы не прочь сбежать из собственного дома.