Тот лишь крепче притянул его к себе, гладя по бедру, словно стремясь показать, насколько Шерлок ему ценен и важен. Повисла тишина, наполненная шелестом их дыхания и отдаленным гулом города, но в этой умиротворенности таилась задумчивость. Шерлоку казалось, что он слышит, как движутся мысли Джона, вспоминающего обо всех взлетах и падениях, хорошем и плохом, что привело их к этой точке.
Теплые губы крепко прижались к впадинке на шее, там, где бился пульс, лучше всяких слов выражая принятие и признательность. Джон раскрывал свое сердце в поцелуе, и в прозвучавших следом словах было обещание вечности.
— Всегда пожалуйста, Шерлок.