Неснятое кино

– Нет! – Готовый начать оправдываться, Альберт уже приложил руки к груди.

– Я знал, что не ошибался в вас! – горячо воскликнул рослый детина в хорошем пальто на голое тело. – Спасибо, друг! Какая у вас мягкая рука, – вдруг отвлекся он.

– Но погодите… – заговорил Альберт, пытаясь высвободить руку.

– Нельзя ждать! – вскричал Вождь в порыве энтузиазма. – История дает нам шанс. Это рация?

– Да.

– Такая штучка, по которой можно связаться с мировым сообществом? – уточнил Вождь.

– Да, – удивился Альберт. – А откуда…

– Мой юный друг, – посетовал Вождь. – этот вечный дарвинизм так обостряет интуицию! Пожалуйста, свяжитесь со своей конторой, попросите их прислать побольше предметов первой… – Вождь подумал секунду, – и второй необходимости.

– Вождь! – твердо ответил Альберт. – Я готов помочь, я хочу помочь – для этого я и приехал сюда, но и ваш народ должен, по крайней мере, перестать все время воровать и, разумеется… ну вот…

– Прекратить человекоедение? – помрачнел Вождь.

– Да!

Вождь покачал головой:

– Не требуйте от нас невозможного.

– Но…

– Поймите, это наши традиции, – как маленькому, начал растолковывать миссионеру глава племени. – Наши предки проливали за это кровь. Здесь каждый клочок земли пропитан ею.

Альберт тяжело выдохнул:

– Сожалею, но тогда у нас ничего не выйдет.

– Это шантаж, – печально сказал Вождь.

– Нет! – снова начал оправдываться молодой миссионер. – Поймите – иначе нельзя! Людоедство…

Вождь сделал протестующий жест.

– Ну хорошо, не важно! – отмахнулся Альберт. – Как ни называйте, это несовместимо с современной цивилизацией!

– Давайте поговорим как взрослые люди, – тихо предложил человек в пальто на голое тело и встал.

Они шли сквозь поселение, а вокруг жило своей вечерней жизнью племя. Долбила какая-то ритмичная музыка, группа молодежи дергалась под нее на пятачке перед хибарой. Прямо на земле спал пьяный. Из другой хибары слышались звуки скандала и плач ребенка, из третьей – смех…

– Вы максималист, Альберт, – сказал Вождь. – Но чего добьетесь такой принципиальностью? Эти несчастные останутся без тепла и лекарств. Они будут ползать в лихорадке и умолять демонов ночи не забирать их детей… Это будет чудовищный откат назад, Альберт! Через полвека никто тут не вспомнит, что такое кипяченая вода. Телевизор с одной идиотской программой и пьянство. Вы этого хотите?

– Нет.

– Вы считаете людоедом меня – считаете, считаете! – отмел Вождь протестующий жест Альберта, – но даже не представляете, с кем приходится иметь дело мне! Хотите, я вас познакомлю с нашим колдуном, Вуду, и его друзьями, хранителями традиций?

– Я с ним уже знаком, – усмехнулся Альберт.

– А-а… – понимающе протянул Вождь . – Ближе познакомиться не хотите? Ну, то-то. Я ведь сдерживаю ситуацию из последних сил. Лет десять назад мы тут ели друг друга поедом, только хруст стоял. В осенние праздники съедали человек по десять да в каждое полнолуние – по младенцу. А теперь – плееры, телевизор… едим только карачуров.

Вождь приблизил лицо вплотную к лицу Альберта:

– Разве это не прогресс?

– Нравится он тебе?

Фема, сидевшая у костра, вздрогнула. Она и не заметила, как подошел Вуду.

– Кто?

– Тот, о ком ты сейчас думаешь, – ответил старик. – Нравится… – после паузы ответил он на свой вопрос. – Ты ему тоже.

– Правда? – Фема вся подалась вперед.

– Правда. И не бойся меня.

– Я не боюсь, – соврала Фема.

– Боишься-боишься… Мы иногда спорим с твоим отцом, но ведь мы – друзья.

– Я знаю.

– Я ведь всего лишь голос, которым говорят с нами духи реки, – объяснил Вуду. – А они нам не враги. Они велели мне ободрить тебя. Они сказали: настают другие времена, Вуду! Пускай она любит его, хоть он и не из наших. Так сказали они. Мы же не звери. Мы же – не звери? – переспросил он, и недоверчивое лицо Фемы расплылось в счастливой улыбке.

– Итак, терпение и еще раз терпение, мой друг! – говорил Вождь. Они снова сидели в палатке у Альберта. – И компромисс! Если сюда приедет новый грузовик с гуманитарной помощью… – что вы так удивились?.. – если сюда приедет еще один грузовик, мы рассмотрим вопрос о сокращении человекоедения до разумных пределов.

– Что вы называете разумными пределами?

– Ну, скажем: не есть детей карачуров, – с готовностью конкретизировал Вождь. – Или даже – детей и женщин. Как договоримся.

– Мне надо подумать, – замялся Альберт.

– Думать надо обязательно, – согласился Вождь. – Но завтра с утра мои добрые соплеменники опять проголодаются…

– Хорошо! Я попробую. Но только и вы должны завтра же остановить…

Вождь сделал предупреждающий жест, и Альберт с трудом выговорил:

– …человекоедение.

– В отношении детей, – уточнил Вождь.

– И женщин, – сказал Альберт.

– Это – два грузовика, – заметил Вождь.

Альберт со свистом втянул в себя воздух, но вариантов, кажется, не было.

– Хорошо.

– Ну вот и славно. – Перегнувшись через ящик, заменявший стол, Вождь похлопал Альберта по плечу и достал из недр пальто бутылку. – Скрепим договор красненьким? – И рассмеялся, увидев лицо Альберта. – Не бойтесь, это не кровь.

Вождь налил, и Альберт выпил налитое. Дыхание не сразу вернулось к нему. Он крякнул. В глазах туманилось.