Несносная Херктерент - 2 [СИ]

— Слушай сюда! Думаешь, я от вина добрею? К твоему сведению, есть несколько стадий опьянения. Первая — павлина — самому себе кажется, что говоришь жутко умные и правильные вещи, хотя на деле — обычная пьяная болтовня. Вторая стадия — обезьяны — все субъекты противоположного пола кажутся жутко милыми и симпатичными. Кстати, слыхала про кучу браков, заключённых именно потому, что оба участника как-то раз вместе набрались до этого состояния. Далее следует стадия льва — всюду враги, всем морду набить надо…

— Марина…

— Чего? — её жутко бесит, когда перебивают.

— Про следующую стадию я знаю и так — свинья. Человек валяется в грязи, да ещё зачастую и в собственной блевотине. Ты это хотела сказать?

Хм. А он, оказывается, может быть жёсток, хотя именно по отношению к ней, даётся с огромным трудом.

— Ну и допустим. Я, знаешь ли, не из тех, кто от слова «яйцо» покраснеть готова.

— Да ты вообще краснеть не умеешь!

— Совершенно верно. Еггты от ярости бледнеют.

— На кого злиться? Тем более, праздник сегодня.

— Был бы человек, а за что на него злиться — всегда найдётся.

— Злость всегда рождает только ответную злость.

— На зло надо отвечать злом. Только и всего. Ударом на удар.

— Зачем ты прячешь, что на самом деле, добрая?

— Ты повторяешься. Придумал бы что-нибудь пооригинальнее.

— Я не придумываю. Просто говорю правду.

— Слушай сюда опять! Некоторым приятель нужен только затем, чтобы безнаказанно делать гадости. А потом прятаться за его спиной. Я не из таких.

— Я знаю. Но даже у тебя нет глаз на затылке.

— Ин-нтересно. О чём это ты?

— Просто о жизни.

— Не очень-то верится.

— Не во всём на свете есть двойное дно.

— Ага. Тройное обычно.

— Ты неисправима.

— Я не испорчена, чтобы меня исправлять.

— Не все так считают.

— Я тебе сказала уже — что-то не устраивает — иди гуляй в другом месте. Тут далеко не все зубастые и колючие.

— Мне как-то не дела до других.

— Твои проблемы. Меня от твоей рожи не то, чтобы воротит особо. Но сильно приближаться тоже не советую.

Марина резко встаёт. Направляется к дверям.

— А ты куда? Мне проветриться нужно. В сопровождении пока не нуждаюсь.

Херктерент и, правда, слишком жарко. Только это, как обычно, не вся правда.

— Ты здесь?

— А что?

— Искал тебя…

— Ну, вот нашёл. Что скажешь?

Марина, как обычно, какая-то напряженная. Смотрит так, что понимаешь — не зря у неё змея на гербе. Ядовитая… Но хоть изредка мудрая.

Над лесом расцветают огни фейерверка.

— Светомаскировка, мать их! — со злым весельем бросает Марина.

— Они, думаю, сегодня не особо будут рваться воевать.

— Ага, ну как же, всё наше ПВО пьяно в дымину.

— Так и их стратеги вряд ли сейчас моторы прогревают.

— Угу. «Императором» скорее подогреваются.

Новая вспышка салюта. Совсем другая.

— Ты на них даже не смотришь.

— Я ещё до школы во как на эти огоньки насмотрелась! — выразительно проводит рукой по шее.

— А у нас их редко давали. Город режимный, много заводов непрерывного цикла.

— Я знаю. Был там… В самом городе… Ну после налёта? — слышала краем уха, что в прошлом месяце Дмитрий куда-то уезжал на десятку. Не придала значения, а теперь вот вспомнилось.

— Был.

— Ну, и как там?

Вздыхает.

— Я сюда уезжал не из города. Несколько дней всего прошло. Видел, как горело. Потом… Пока на вокзале был. Много санитарных поездов через станцию прошло. Думал, что и домой придётся ехать с пересадками, но оказалось, прямые поезда уже ходят.

Даже когда к вокзалу подъезжаешь, видно, что пути чинили. Земля свежая. Заводские корпуса… Ну поезд между стен идёт, словно в туннеле, их не видно. А вот как с вокзала выходишь. Они то ли ошиблись, то ли специально по жилым кварталам прошлись. Я район не узнал. Где одни стены, где груды обломков. Всё сгоревшее. Знаешь, две волны было. Первую потрепали сильно. Сам видел — из реки хвост стратега торчит. Ещё один, почти целый, для всеобщего обозрения прямо у вокзала выставлен. Приборы с него уже все скрутили.

Марина без особого веселья усмехается.

— Мне говорили… Они какую-то новую тактику применили — вроде первая волна применяет в основном зажигалки, обозначая пожарами цели для второй волны, причём бомбардировщики несут массу мелких осколочных бомб.

— Зачем? — по мнению Марины, грузить на самолёт, способный пять тонн тащить, мелкие бомбы как-то не очень логично.

У Дмитрия лицо, как от зубной боли скривилось.

— С-с-с-уки они. Приятеля встретил — вместе в начальной школе учились — отец у него погиб. Пожарным был. Ударили осколочными по очагам крупных пожаров, чтобы уничтожить всех, умеющих профессионально бороться с огнём. Чтобы пожары потом некому тушить было. Только потом стали опять тяжелые бомбы сыпать и зажигалки опять. Бить старались так, чтобы определённый район выжечь и разрушить полностью. Где получилось, где нет. Потом самая каша началась — подтянулись перехватчики из других регионов…