Несносная Херктерент - 3 [СИ]

Марина молчит. Глупо спорить с человеком, выросшим на этих боях.

— Она и в первый день одну победу случайно одержала. По очкам победа была не за ней, но соперница отказалась дальше идти. Кулаки у этой всё-таки крепкие.

— Чего же она тогда убежала? Ты же здесь Звезда настоящая.

— Потому и убежала, я — это я. Вот так запросто со знаменитостью разговаривать далеко не каждая в первый раз сможет. Тем более, если не забывать, чем именно я знаменита.

— Неужели слава песка так долго живёт?

— Как видишь. Сама удивилась, что многие помнят меня. О других-то моих делах тут вряд ли знают.

— Херенокта надо где-нибудь поймать да расспросить. Он ничего не забывает. Хотя, насчёт подруг — как знать, как знать. Вряд ли помнит всех, — хочется просто подразнить грозную Смерть, напомнив на похождения братца, говорят, ведь никому не нравится, когда называют чьей-то бывшей.

Смерть слишком мудра для таких намёков от человека, годящегося ей в младшие сёстры.

— Я с ним не только… Дружила. Спрашивай! Думаю, он меня не забыл. Там, где жизнь коротка, сходятся быстро, разбегаясь ещё быстрее. Мне хватит, чтобы дожить свой век. Знала всегда, сгорю очень быстро. Однако, вот оказалась не праздничной, а мирренской свечой. И гореть мне ещё долго.

— Не знала, что боец может быть настолько философом.

— То же самое мне когда-то сказал твой брат. Сейчас только заметила, сколько в вас общего.

— У нас только отец один.

— Я знаю. Это моя обязанность.

— Тут ещё долго гулять будут?

— Народу много, значит все три дня. Только всю ночь здесь я бы не рекомендовала проводить.

— Да знаю я, — отмахивается рукой Марина, — ты не зря деньги получаешь, а что крепкое спиртное с неокрепшими мозгами творит и так знаю. Кстати, не знаешь, где Софи?

Смерть чуть вытягивает шею.

— Вон там. Занимается любимым делом — разбивает мужские сердца. Почти никто из увивающихся вокруг неё даже не подозревает, сколько ей лет.

— И скольким сестрёнка уже мозги затуманила.

— Насколько я знаю, от любви к ней ещё никто с собой не покончил.

— Подозреваю, это только пока… Хотя, в Столице самоубийства довольно распространены только среди тех, кто мальчиков регулярно с девочками путают и наоборот. Притом, они уже и сами все позабыли, какого пола были изначально. Сонька такими не интересуется.

— Зато, они все от неё самой и, в особенности, творчества просто без ума.

— Ты-то откуда знаешь?

— Это моя обязанность. Творчество Эриды и она их привлекает гораздо больше.

— Соправитель знает? — настораживается Марина.

— Разумеется. Я не так давно консультировала охрану «Сказки». Плюс у меня со старых времён кое-какие мосты в столице наведены. Любители кровавых развлечений ведь люди зачастую весьма высокопоставленные. Культ обожания излишне юной красоты стал уже сплошь и рядом заходить совершенно не туда.

Марина оглядывается по сторонам. Как только Смерть ухитряется столь быстро находить в толпе нужных людей?

— Если ты Эриду ищешь, то она вон за тем домом. Болтает с одной из поступивших, самой тихой из пятерых. Девочка безумно счастлива, наконец нашёлся человек, понимающий всё, что она говорит.

— Пойдём-ка, удостоверимся, — иногда и Марина способна паниковать без достаточных оснований.

В точности, как в этот раз. Эрида и незнакомая девочка, ростом чуть ли не меньше Динки год назад на ступенях сидят и что-то настолько увлечённо обсуждают, что просто не замечают происходящего вокруг.

— М-да. Умеет она к себе людей располагать.

— Это серьёзное достоинство, вообще-то.

— Успеют ещё наговорится.

— Как знать, как знать. Школа вовсе не на трансокеанских билеты оплачивает.

— Ну, так в чём вопрос? Я оплачу, распорядись.

— Ни к чему. Софи уже отдала подобное распоряжение.

И здесь сестрёнка обошла! Что за вредина!?

— Нас несколько раз спрашивали, не сёстры ли мы, — смеётся Хейс.

Понятно, почему даже Эорен весело. У неё с бывшей старостой общего — только рост и пол. Ещё что-то общее можно только сильно с пьяных глаз найти. Причём на фоне невысоких островитянок они особенно выделяются. На континенте высоченных всё-таки побольше.

Динка вот только надутая страшно, кажется осознала наконец, сверстниц ростом ей не перегнать. Сама-то Марина подобные страхи давным-давно изжила, но не забыла, они всё-таки были.

— Меня несколько раз называли мелкой, — сообщает Кошмар обиженно.

— А меня раньше часто звали жердью, — кисло усмехается Эорен, — знаешь, тоже было очень сильно обидно.

— Тебя как-нибудь дразнили? — с обычной «вежливостью» Динка атакует Хейс.

— Нет. Я почти с самого начала стала Страх-И-Ужас и была ей до самого конца.

Динка отступает на шаг. Пристально всматривается. Сообщает с убийственной серьёзностью.

— Не верю. Ты совсем не страшная, скорее, наоборот красивая.

Хохочут все, даже на лице Смерти мелькает ухмылка.

— Чудесное общество собралось, — подытоживает Марина, — Чёрная Смерть, Чёрная Крыса, Кошмар да Страх-И-Ужас.

— Смертью и меня дразнили, — замечает Эорен, — только из-за худотьбы, а не из-за чего другого.