Несносная Херктерент (СИ)

— Одна из самых старых пород; вывезена с Погибшего Архипелага. Великолепный сторож. Телосложение плотное, окрас черный, иногда с коричневыми подпалинами или серебристо-серым отливом. — Яроорт чуть заметно усмехнулся — Порода чрезвычайно редкая и дорогая. Последние сто лет лучшими представителями породы считаются собаки, происходящие от псов, содержащихся в питомниках при Охоте Его Императорского Величества. Несколько лет назад лучшим представителем породы считался Дракон V-2, сын Дракона IV-1 и Ведьмы VII-8. Для него даже были изготовлены специальное седло и сбруя, и Ваше Высочество в возрасте трех-четырех лет частенько на нем каталось.

Что-то мелькнуло в холодном взгляде карих глаз.

— Я называла его Дакоша. Я не помню, но рассказывали, что он меня как-то раз за воротник принес к уже начавшим искать меня слугам.

— Что с ним стало?

— Ничего. Старик и сейчас жив, пятнадцатый год ему. Поседел, но ещё крепок. Даже щенки в прошлом году от него были. Крепенькие, но, конечно, до братца Дракона VI-3 не дотягивают. Меня до сих пор помнит.

— Хм. Софи, а ты не знаешь, насколько правдивы слухи, что Его Величество собирается упразднить питомники?

— Говорят что-то такое. Только не упразднить, а передать из МИДв в МВД и Безопасность — пусть там служебных да саперных псов разводят. Говорят, их сейчас не хватает.

— Решение уже принято?

— Без понятия; отец говорит, что лично ему вполне хватает тех псов, что содержаться в парке Загородного дворца.

Яроорт просиял:

— Чёрных драконов как раз там и разводят!

— И что тебя так волнуют эти псы? — осведомилась Софи с ледяным безразличием.

Яроорт тут же стал похож на парадный портрет самого себя. Напряжение спало как-то быстро. Слишком уж день хороший, что бы ссорится.

— В те дни я много рисовала. Местных детей, природу, живность всякую. Хотела на выставку отправить — отец работы очень хвалил — но он же и запретил их куда-либо отправлять. И к мирренам отвезти тоже не позволил. Не понимаю, что в них такого.

— Только то, что по ним можно понять — сделаны на Севере. Его Величество не хочет, чтобы распространялась информация о его поездке в указанный регион.

Софи смерила Яроорта оценивающим взглядом. Она не очень любит, когда в разговорах с ней употребляют официальную титулатуру родителей. Неважно, чьих. Для Софи употребление титула — как минимум признак неискренности говорящего. Однако, Яроорт вроде не из таких. Вроде?

— Я тоже кое-что слышал про Север. Точно не знаю ничего, но очень похоже, что там делают какое-то новое и очень мощное оружие. Отсюда и все запреты.

— На самом деле, я и сама думаю что-то подобное. Не ради же автосаней он туда поехал. Да и в официальной хронике об этой поездке не сообщалось. Вроде как он в Загородном был и официальных лиц принимал. В том числе, и твоего отца. А он тоже был на Севере. Я его видела несколько раз.

Яроорт пожимает плечами.

— Ничего удивительного, Соправитель тоже частенько бывает не там, где пишут газеты.

— До монумента на острове! Не догонишь!

— Посмотрим…

У обоих беговые лыжи. Свистит ветер в ушах.

Софи резко разворачивается. Она первая.

Оба раскрасневшиеся. Но во взглядах — холодные льдинки.

Днем биологу показали следы на дереве от когтей рыси. Он сказал, что за пять минут ножом изобразит гораздо лучшую имитацию.

Во второй половине дня случилось ЧП: в лесу нашли растерзанного человека.

На полянке лежит тело. Точнее, то, что от него осталось: куски разорванной одежды, пятна крови, растянутые кишки, в сторонке валяется окровавленный череп.

— Надо вызвать полицию, — шепчет кто-то.

— Нет, лучше сперва в заповедник, вызвать егерей…

Биолог неодобрительно что-то шипит, стремительно идет на полянку, пинает пару костей, подбирает череп…

— Осторожнее, это же улика…

— Улика? Идите сюда и полюбуйтесь.

Череп высоко поднят.

— Я пока ещё в состоянии отличить коровьи кости от человеческих, гипс от костной ткани, и разбавленный вишнёвый сироп от крови. Смотрите: на черепе стоит школьный инвентарный номер. Кто-то залез на склад списанных учебных пособий. Достать коровьи кости без особых проблем можно на скотобойне и даже на нашей кухне…

Словно в ответ раздается протяжный вой. Кто-то взвизгнул. На лице профессора не дрогнул ни один мускул.

— Мне прекрасно известно, какие именно звуки издают представители семейства кошачьих в различных ситуациях. Эту "рысь" за такие шуточки не мешает выдрать ремнем, хотя я и противник подобных методов воспитания.

Взвыло где-то рядом. Эрида испуганно вцепляется в рукав Софи. На лице только глаза видно. Софи вертит по сторонам головой. Наконец, взгляд за что-то в кустах зацепился.

— Пусти, Эр. Я пойду туда.

— Но там же рысь…

— Хвост оторву, и скажу, что так и было.

— Осторожнее, — только и остается сказать Эриде, прекрасно знающей, что если Софи что-либо в голову взбрело, то этого оттуда уже ничем не выбьешь.

Софи лезет в кусты. Слышен только хруст веток.

— Ты как там?

— Нормально. Нет тут никого.

Снова хруст веток. Потом какой-то победоносный вопль.

— Софи!

Но та уже вылезает из кустов, таща по снегу на длинной проволоке какое-то устройство, похожее на кофемолку.