Несносная Херктерент (СИ)

Марина нагибается к воде. Яроорт протягивает гранату. Марина молча берет, засовывает в карман. Ни на кого не глядя, младшая Херктерент разворачивается и уходит. Перед ней молча расступаются.

— Не зря говорят, у Еггтов нервы из стали, — говорит Яроорт.

— У Чёрных Еггтов нервы из стали, — с раздражением поправляет Софи, — нечего меня со всякими отбросами смешивать.

Яроорт один из немногих, кто знает, что под "всякими отбросами" подразумевается вовсе не Марина.

Страдания, вздохи, надежды, слезы и первые расстроенные чувства.

Только Софи по-прежнему весела и жизнерадостна. Половина, если не больше, приходивших к ней поплакаться, вздыхают о мальчиках, письмами от которых один ящик в столе Софи забит почти полностью. Отвечать — не отвечает, но загадочные улыбки и многозначительные взгляды раздаривать не забывает. Ей бы и рады услужить, да нечем — в отличие от многих красавиц, Софи умна. Выглядя лучше всех, она одна из первых учениц. Гораздо обиднее другое — Софи сильна и ловка. Так что спортивными достижениями впечатления на неё не произведёшь.

Регулярно на стенах появляются карикатуры, изображающие ту или иную парочку.

На биологии Марина прочитала доклада об особенностях брачного поведения карликовых человекообразных обезьян. В классе кто хихикал, кто чуть ли в обморок не падал от обильного употребления слов "коитус", "овуляция" и "поза подставки".

За последнюю фразу: "Брачное поведение высшего вида приматов ничем не отличается от поведения низших, особенно это касается поведения доминирующих самца и самки в группе", — почитатели Софи Марину чуть не побили.

Отсутствием аппетита Софи не страдает. Обожает пирожные — и поглощает их массово. Почти всегда, за обе щеки активно уплетает шоколад. И все равно, худенькая и стройная.

Многие девочки хандрят и практически ничего не едят. Двое с признаками истощения попали в больницу. Казались себе излишне толстыми и практически ничего не ели. В столовой с того дня за посещаемостью стали следить куда больше, чем на уроках самых строгих преподавателей.

Марина во всеуслышание заявляет: "Я действительно ничего им не подсыпала". Софи буквально проходу нет — все спрашивают, какая у неё диета. Завидуют точеной фигурке. Сама она только посмеивается — среди спрашивающих нет ни одной, способной прыгнуть с десятиметровой вышки.

За глаза активно обсуждают новость, запущенную в обиход Мариной — якобы у Софи такая фигура из-за того, что ей в раннем детстве сделали операцию, удалив нижние ребра. Софи что-то прознала — и сменила купальник на ещё более откровенный. И без того немалое число взглядов, сопровождавших её, увеличилось. Одни смотрят на Софи, другие — как бы с первыми несчастных случаев по причине перевозбуждения не произошло. Физиономия Марины стала совсем уж зеленого оттенка.

Любовная горячка минула стороной, пожалуй, только Марину и Эриду — последняя пребывает в каком-то своем мире, где законы обычного не действуют. К тому же, она любит, когда к ней приходят поговорить, и никогда ни над кем не смеётся.

Последнее время к ней частенько захаживает одноклассница Динкерт. Всё жалуется, как её какой-то Орен не любит. На вечеринку одолжила лучшие украшения Эриды. Не самые лучшие — тоже. Не заинтересовали только любимые украшения Эриды, практически не содержащие драгоценного металла.

Марина, окинув Динкерт взглядом с ног до головы и мысленно отметив два браслета на левой щиколотке, сказала "Хм, а я и не знала, что в ювелирных магазинах используют манекены". Но Динкерт считала, что будет неотразимой (тем более, на вечеринку не собиралась Софи) Хотя Софи обычно только ромбовидный кулон с маленьким изумрудом и носит. Если что другое и наденет — то что-либо очень изящное. И смотреться на ней это будет (тут Марина мысленно скрипнула зубами) получше, чем большая часть "золотого запаса" Эриды на Динкерт. Проблема только в том, что украшение Софи с восьмидесятипроцентной вероятностью будет из того же "золотого запаса".

Динкерт пришла на следующий день. Принесла все украшения. Глаза опухшие и красные. Плохо смытые следы неумело наложенной косметики. "Он на меня даже не взглянул!" Заплакала так жалко, что даже Марине не захотелось язвить. Эрида принялась утешать её, сама чуть не плача. Марина быстренько смылась, не забыв перед уходом проверить, все ли вернула. Оказалось — да, и в куче обнаружилась тоненькая золотая цепочка с кулоном самой Динкерт. Эр, если разбирать кучу будет, непременно вернёт. Другое дело, что это может случиться и через месяц.

Как можно плакать из-за такой ерунды, как какой-то мальчик, Марина решительно не понимает.

Динкерт бредет по коридору. Понурая, грустная. Марина пробегает мимо. Динкерт окликнула.

— Марина, ты не знаешь, чем мышей можно отравить?

"А я тут причём? Говорить надо Хейс или завхозу."

— Тебе быстро, или что бы помучились?

— Лучше быстро, — торопливо отвечает, странно озираясь по сторонам.

— Тогда мышеловкой.

— Ставила, они приманку съели.