Несносная заложница

— Меня похитили! Вызови полицию! Эти сволочи — преступники!

Но бармен стоит, точно вкопанный. Выхватываю из его кармана ручку и блокнот, чиркаю номер отца.

— Позвони ему! Пожалуйста!

— Хорошо-хорошо, — кивает головой. — Только успокойся, — кладет мне руки на плечи. — Мы сейчас все решим.

— Не успеешь, — рычит голос сзади.

Блокнот с ручкой выпадают из моих онемевших пальцев. Демьян делает шаг вперед, ручка под его весом трескается. Все как в замедленной съемке. Кулак, что делает резкий выпад вперед, точно в переносицу. Капли крови в разные стороны. Демьян, словно сорвавшийся с цепи, наносит несколько ударов, пока парень не падает без сознания на пол.

- Я же тебя по-хорошему просил, — больно хватает меня руку, и я не могу сдержать вскрик.

Он тащит меня за руку на выход.

— Нет! Я не пойду! Отпусти! Отпусти меня! — реву, вырываясь, но всем все равно. Они делают вид, что не замечают. Им нет дела до чужих разборок. Пусть даже этот псих прикончит меня за углом.

На улице он волочит меня к машине. Открывает дверь, пытаясь запихнуть. Но я так просто не сдаюсь. Упираюсь руками, вырываюсь и верещу, что есть мочи. В итоге, мне просто заламывают руки, впихивают в тачку и захлопывают дверь. Дальше я слышу только ругань Демьяна и Кислого, а после и вовсе отключаюсь.

Глава 13

Демьян

— С ней одни проблемы! Отдай девку Мурчику и пусть сам расхлебывает это дерьмо!

— Я не могу ее отдать! Если отдам, то я живой труп, — стою уперто на своем.

— Зорин, что ты мне заливаешь?! Ты успеешь свалить куда угодно, пока они с Мурчиком будут все делить. Хоть на Канары, хоть на Канны. Нафиг тебе сдалась эта земля? У тебя куча бабок!

Он прав. Будь у меня больше ума, я бы просто свалил в закат. И дело с концом. Никто бы не нашел меня, да и не искал бы за пределами страны.

— Все заходит слишком далеко, Дема, — опускается на мое плечо рука. — Речь уже не о земле, а о жизни.

— Моя мать…

— Твоя мать хотела бы живого сына, а не калеку или трупа.

Я уже принял решение. И не собираюсь от него отказаться. Я не верну ее Мурчику.

— Нет, — делаю твердый шаг назад, поднимаю голову. — Я дальше. Ты со мной?

— С тобой, упертый баран, — чертыхается. — Ты хоть знаешь, что она успела натворить?

Качаю головой, потому что за две минуты можно успеть многое. Позвонить в полицию, отцу, куда угодно. А можно было и не успеть ничего…

— Тогда нам лучше сваливать.

Мы рассаживаемся по машинам. Прежде чем сесть в свою, набираю в побольше воздуха в легкие, моля всевышнего о терпении. Но, усевшись, обнаруживаю девчонку без сознания. Опять. Ее нервная система явно барахлит. Отматываю время назад по эпизодам, вспоминая свои действия. Не сделал ли я чего лишнего?

Кажется, она пару раз приложилась головой, но, клянусь, девчонка сама. Чего же мне стоило сдержаться и хорошенько ее не встряхнуть об стенку. Чертова идиотка! Однако сейчас, смотря на нее такую непривычно тихую и смиренную, не чувствую радости. Лишь гребанное беспокойство! Откуда оно тут? Заберите его, мать вашу!

Легонько бью девчонке по щекам. Она мычит, дергается и шипит:

— Отстань, тролль!

В порядке. Она в полном порядке, если не сейчас, то точно будет.

Кислый мне сигналит несколько раз, после чего отъезжает, а за ним и я.

Всю дорогу меня терзают мысли. Девчонка проедает мне плешь даже молча! Вот это я понимаю талант! Павлова хоть и пришла в себя, но виду не подает, лишь ерзает несколько раз, а потом снова закрывает глаза. Похоже, это бойкот. Разве не об этом я мечтал? Тогда почему на душе кошки не то что скребут, а гадят! Черт!

К тому времени как мы подъезжаем к мотелю, я почти становлюсь вменяемым человеком. Паркуюсь, но не спешу выходить. Поворачиваюсь к Павловой.

— Мы приехали.

Игнор. Она сидит, свернувшись калачиком. Ее голова покоится на коленях, повернута к окну.

— Соня, ты сама виновата. Я же просил тебя. Ты ослушалась.

Поверить не могу, но я еще перед ней и оправдываюсь! А ей хоть бы хны! Легче до мертвого в гробу достучаться и получить ответ, чем от этой невменяемой стервы.

— Я тебе рассказал все как есть, но ты все равно не послушала меня.

— А почему я должна верить твоим словам? — слышу ее слабый тихий голос. — Но даже если это и так, то какое мне дело до тебя? Я здесь не по своей воле. Тебя не интересует моя жизнь, а меня твоя.

— Мне почему-то было дело, когда тебя хотели нагнуть те два придурка. И это я пошел за тобой в лес, — буря гнева вновь поднимается во мне.

— Я использовала тот шанс, который был у меня, — наконец-то поворачивается она ко мне.

— Что ты успела сделать?

Но, безусловно, девчонка не собирается мне отвечать. Она только хмыкает. Ослица. Страх потеряла что ли?