Несносный босс или курс выживания для миллиардера

С губ срывается тихий стон, когда губы Антона касаются шеи в легком поцелуе и начинают свое тягучее, неторопливое и жаркое странствие все ниже и ниже, подбираясь к груди. Спина выгибается, а по телу прокатывается волна возбуждения, трансформируясь в ноющее, требующее продолжения чувство сладкой боли.

Его руки ласкают, сжимают, щипают. Его губы мучают, кусают, и, когда между нами не остается совершенно никаких преград, я упираюсь ладонями в грудь Котова и забираюсь на него верхом. Ошеломление, шок в его глазах длятся недолго, и меня снова настойчиво тянут на себя, требуя поцелуй. Я с наслаждением провожу ноготками по мужскому каменному прессу, слегка оцарапывая и надавливая, слыша тихий рык. И в тот момент, когда наши губы встречаются в диком танце языков, я заканчиваю эту пятилетнюю пытку желаниями, совершенно не представляя, как мы будем смотреть в глаза друг другу завтра утром.

Это было совершенно неправильное решение – остаться с ним наедине на целую неделю. Неверное, ошибочное, провальное!

А вообще, во всем виновата бесстыдная, глупая и совершенно бесстрашная самогонка! Чтоб ее!

Глава 22. Время раскрыть карты. Антон Котов

Влип. По самые… уши.

Уже час, что девушка сладко сопит у меня на груди, пялюсь в потолок старого бревенчатого домика и вспоминаю эти восхитительные слова, которые так любят повторять заядлые подкаблучники: запал, пропал, двинулся. Слов много – смысл один. Влюбился.

Пять лет рядом. Рука об руку, но не со мной. В какой момент мой интерес к Аристовой устал биться о закрытые наглухо двери и решил пустить все на самотек?

И не помню уже.

Но это ее вечернее платье! В номере, где она с этим… Сотовым, Сотниковым, да черт его знает. Но туда я тогда явился с твердым намерением отомстить ей за… а за что? За то, что предпочла банкету со мной свидание с этим белым воротничком, который, куда пальцем ткни, туда и бежит? Вот это платье-то снова и сорвало мою явно поехавшую крышу.

Надо же было пять лет назад так удачно ткнуть пальцем в первую попавшуюся серую мышку, которая рядом поистине расцвела. Превратилась из молоденькой девчонки с прескверным вкусом в сексуальную, невероятную, горячую, самоуверенную девушку! Девушку, которая все пять лет мозолила мне глаза своим непрошибаемым спокойствием в ответ на мои постоянные “ночные” загулы и утренние “представления”, и которая к себе не подпускала и на пушечный выстрел. Выстроила между нами стены из сарказма и взаимной неприязни. Кто бы знал, сколько раз в моей голове возникали самые порочные образы с ее участием. И как в тысячи раз реальность оказалась круче постоянных мыслей!

И плевать на все те адские “удобства”, что сопровождает эта поездка.

Плацкарт?

Ей действительно перед тем, как ехать, стоило изучить мою биографию. Парня с Урала таким не напугать. Именно в таком почти пятнадцать лет назад я и прикатил покорять столицу, пойдя против воли предков. Один. Без поддержки и спонсоров. Первые месяцы выживал на голом энтузиазме, честное слово.

Вокзал, автобусы?

Ух, кто-то как-то сказал: новое – это хорошо забытое старое. Я, может быть, и езжу на тачках за несколько десятков миллионов и живу в баснословно дорогих апартаментах, но я прекрасно знаю, как жили и живут простые люди. Но это выражение лица Аристовой, когда вместо сотни за проезд кондукторша получила пять тысяч… м-м-м, это выражение ее лица было просто бесценно.

Утонувший мобильный – вещь наживная.

Нервы? Восстановим где-нибудь на Канарских островах, как только все эти свистопляски с бубнами закончатся.

И да, черт побери, мне уже самому становится интересно, что госпожа “тебе меня не переспорить” придумает дальше?

Это ее “больное место” я узрел уже давно. Предложи Аристовой спор, и она, отметая всякие законы логики и здравого смысла, согласится. Даже если спор будет заведомо проигрышный для нее. А наш, он ведь такой. Я по-любому получу ее себе на ближайшие несколько лет, и неважно, в должности все той же личной помощницы рядом или в роли моего зама.

Пока же, здесь я готов терпеть любые издевательства Полины, если это поможет ей увидеть во мне не только своего раздражающего босса. Уж у меня терпения хватит. Ее ежечасные подколки в свой адрес  хватило же сил почти молча сносить? Один испорченный баннер чего стоил! И ведь знала! Знала, мелкая зараза, куда бить. Лучше всех знала, что для меня моя фамилия – больная тема, а эти восхитительно очаровательные шутки про бубенчики, что гуляют по офису… м-м-м. Уже и не припомню, сколько людей я за них уволил. Попросту со счета сбился.

Так вот и тут не многим хуже. Если пребывание в этой богом забытой глубинке без связи и по уши в грязи поможет нам оказаться еще чуть ближе, то я готов хоть во всем поселке перекопать картошку и переколоть дрова. Даже могу поклясться научиться различать поганки и мухоморы. Грибы, кстати, и в детстве не были моим коньком. Вот рыбалка! Это да. Охота? Было дело. А гулять по лесу, копаясь в траве, – никогда кайфа от этого не испытывал.