Несносный Шварцвальд

Широкая улыбка растягивает чувственные губы, на которые я пялюсь, как школьница, и он вдруг отходит на шаг, взяв меня за руку, поднимает ее к верху и крутит меня пару раз, как волчок. Удивленно оборачиваюсь вокруг себя, слыша довольные оклики ребятни, а потом оказываюсь прижатой спиной к его телу. Сильные руки разводят мои ладони в стороны, легко ведут бедрами, пока я, краснея еще сильнее, пытаюсь понять, что мы делаем. Танцуем? Под быструю песню? Длинные пальцы скользят по моим запястьям, оставляя тепло в тех местах, где они касаются.

– Апельсинка, я намереваюсь сегодня танцевать с тобой под все песни, поэтому просто расслабься и получай удовольствие, – хриплым голосом говорит на ухо, ловко вертя меня из одной стороны в другую. Ловя на лету и умело управляя, как кукловод своей куклой. Чувствую себя странно, легко, будто попала в какой-то старый диснеевский фильм. Не замечаю, как начинаю подпевать припев песни, и уже сама с каким-то щенячьим восторгом поглядываю на Рича снизу-вверх, когда он в очередной раз прижимает меня к своему горячему телу. Волевой подбородок в миллиметре от моих глаз, и мне стоит огромных усилий, чтобы не уткнуться носом в жилистую шею и не втянуть его запах, который итак уже везде на мне. Рука на талии вжимает в себя, но не пошло, как тогда в клубе, все же он понимает, что сейчас вокруг как минимум сотня подростков, и это радует. Хотя бы какие-то рамки, но все же у него они есть.

Под конец песни не понимаю как, но мы оказывается в самом дальнем углу клуба, где свет намного тусклее, а ребят почти нет. Я даже не заметила, что мы сюда докружились. Музыка сменяется теперь уже на настоящий медляк, и Рич, как по щелчку пальцев, меняет свою хватку вокруг моей талии. Теперь она становится не просто уверенной. Он по-хозяйски вжимает меня в свое тело, заставляя вспомнить о том, кто он на самом деле. Непонимающе веду глазами по широкой линии скул. Прям пятьдесят оттенков Шварцвальда. Секунду назад один, сейчас совсем другой.

– Не забывай, пожалуйста, что мы здесь не одни, – считаю нужным напомнить, потому что чувствую, как мне в живот начинает вырастать его пушечное орудие, с каждой секундой твердея все сильнее.

– Если бы мы были одни, мой член уже был бы в тебе, Апельсинка, а не страдал от болезненного заточения.

Меня бросает в жар от его признания, но не смотря на пошлые замечания, надо признать, что Рич не дает волю рукам. Они строго на уровне талии, иногда передвигаются на лопатки, от чего мне становится тяжело дышать. Это еще интимнее, чем если бы они оказались у меня на заднице. Одна его ладонь занимает чуть ли не половину моей спины, и я чувствую себя совсем крошкой в его объятиях. Когда танцевала с Юрой, подобных мыслей даже не возникало. А сейчас все мои нервные окончания натянуты, как струна.

Сглатываю, отворачиваясь от его шеи, и тут же слышу, как Рич втягивает воздух над моей головой.

– Ты так сладко пахнешь, Аля.

Отправляет низким голосом рой мурашек вниз по позвоночнику. Я едва не дрожу. А может и дрожу. Никогда не думала, что танцевать с парнем может быть настолько чувственно. Не дрыгаться в пошлых движениях, а просто ощущать себя прижатой к его крепкому телу, вдыхать аромат кожи вперемешку с мужским парфюмом и слышать тяжелое дыхание на ухо.

– Апельсинами? – выдавливаю из себя.

– Да.

– А ты Шварцвальдом.

– Это комплимент?

– Вроде как.

– Неужели я удостоился комплимента от неприступной Альбины?

– Это вместо спасибо за то, что вчера не пошел на поводу у Юры.

Перевожу взгляд на него, и сердце перестает биться. Карие глаза сверлят меня сверху и передвигаются на мои губы.

– Я так хочу тебя, Аля! – вздрагиваю, охватываемая мгновенно воспламенившимся желанием.

– Ребят, улыбнитесь! – звучит звонким голосом со стороны, и я чувствую себя Мюнхгаузеном, которому приходится резко вытаскивать себя за волосы из болота, в котором мы только что застряли вместе со Шварцем.

Алиса, девчонка из моего отряда, наводит на нас камеру своего телефона, и приходится через силу широко улыбнуться. Рич кладет голову мне на плечо, спрятавшись у меня за спиной по очевидной для меня причине, и тоже лыбится.

– Готово, вы такие лапочки! – умиленно щебечет Алиса и любуется на экран. Поворачивает телефон к нам, и я не могу с ней не согласиться. Мы действительно выглядим лапочками. Пробегаю глазами по довольной физиономии Рича, который, оказывается, смотрел не в камеру, а на меня, и не могу совладать с отбивающим чечетку сердцем. В его взгляде столько всего!

– Скинь мне, – Шварц диктует свое имя в инсте, и спустя несколько секунд наша фотка уже у него. – Спасибо, Лиска, – подмигивает ей прежде, чем девчонка исчезает среди танцующих.

При мне закидывает фотку в свой аккаунт, ставит хештег #МояАпельсинка и отмечает меня.

– Ты что творишь? – возмущение накатывает волной.

– Добавляю фотку со своей девушкой, – пожимает плечами, как ни в чем не бывало.

– Я не твоя девушка.

– Ты – моя Апельсинка, а это намного больше, чем девушка!

– Рич! Ты неисправим! – рычу от негодования.