Несносный Шварцвальд

– Я так соскучился по тебе, Апельсинка, – чувственные губы шепчут еле слышно, но мои уши улавливают каждую нотку этого шепота, заставляя тяжело сглотнуть. Во рту пересыхает.

– Рич, не ври, – моя очередная колкая фраза тонет под напором его губ.

Шварц целует меня. Снова. Пытаюсь воспротивиться, упираясь в плечи ладонями, но я такая жалкая. Перед напором этого медведя не устоял бы даже охотник, с криком «Я весь твой» бросившись в свой же расставленный капкан. Уверенные ладони обхватывают мое лицо, пока мои пальцы сгребают помятую рубашку в кулаки. Язык проникает в рот, с каждой секундой превращая поцелуй из целомудренного в порочный. И я снова маршмеллоу. Таю над костром и растекаюсь на деревянной палочке моего Буратино. Пока еще не на той самой.

Эта мысль отрезвляет. Заткнув свою внутреннюю женщину легкого поведения, отстраняюсь, но Шварц не дает вернуть себе личное пространство. Упирается лбом в мой и добивает нашим жестом. Обнимает руками за шею, не позволяя двигаться.

– Аль, я если честно, ни хрена не понял, что происходит. – низкий голос обдает теплом мою щеку. – Единственное, что до меня донесла твоя капитанша подруга – это то, что ты почему-то думаешь, что мы с тобой расстались. Это так?

– А разве это не так?

– Нет! Не так! – замираю и смеряю его вопросительным взглядом.

– Тогда объясни мне.

– Аль, – Рич слегка ослабляет хватку, позволяя вдохнуть, и на его лице появляется тревожное выражение, – у меня есть проблема, большая проблема- трет пальцами переносицу, откинувшись на сидении, – и мне нужно ее решить. Именно поэтому я попросил у тебя время. И только поэтому.

– Какая проблема?

– Не важно. Это касается моего отца. Не могу сказать. Но она есть. И она не решена. – переводит на меня серьезный взгляд. – Но это не значит, что я вдруг решил свернуть наши с тобой отношения или изменить тебе. У меня за эти две недели никого не было.

Какая-то часть меня подскакивает от радости и готовится забраться на колени к Шварцу в поисках ласки и утешения, но другая… другая затыкает эту, отвесив болезненную затрещину.

– И что я тебе сейчас должна сказать? Что я так безумно счастлива? Все тебе прощаю и поехали закрепим это дело обручальным сексом?

Шварц хмурит брови.

– Нет, хотя против секса я ничего не имею. Просто объясняю, что это для меня значит).

– Что мешало тебе объяснить мне это все по-человечески? Позвонить и сказать, мол так и так, Аля, мне нужно время, но ты не волнуйся, как только я ее решу, мы сразу встретимся?

Рич обдумывает что-то, и создается впечатление, что такая мысль даже не приходила ему в голову.

– Я, когда писал это сообщение, был в полном раздрае, а потом уже не было смысла писать еще раз. Тогда бы я сорвался и приехал.

– Ммм, а я ведь такая заразная, что тут же помешаю решению этой твоей проблемы?

– Не в этом дело, Аль! – раздражается Шварцвальд, но меня уже несет.

– Нет, в этом. Если ты говоришь правду, и все дело только в том, чтобы решить какую-то нерешаемую задачу, то ты поступил как чертов эгоист! Ты хоть бы подумал, как твое сообщение может быть понято без объяснения? – чувствую, как злость возвращается, набирая обороты. Он похоже даже не думал обо мне. Только о себе.

– Аля, я в первую очередь в этой проблеме думал о тебе! Ты думаешь, я не скучал? Да я бл*дь приезжал к твоему универу несколько раз.

– Что за бред?

– Бред? Давай вспомним. Когда я приезжал в первый раз – ты стояла на крыльце и пила воду из бутылки. На тебе была бежевая юбка с разрезами по бокам и белая блузка. Полупрозрачная. Больше ее не надевай, кстати! Во второй раз ты садилась в красную Инфинити, за рулем которой была эта твоя капитанша с острыми ногтями. – мне не хватает слов. На мгновение парализовало, потому что я начинаю рыться в папках памяти и отыскиваю то, о чем говорит Шварцвальд. – А в третий мудак Никита крутился рядом, чем заставил меня даже выйти из машины, чтобы познакомить его рожу со своим кулаком, но тогда ты сама как-то его отшила, что тот отвалил с поникшей мордой. Поэтому не надо говорить, что это бред. Я места себе не находил, просто не хотел тебя впутывать.

Смотрю в пылающие глаза и понимаю, что, наверное, это действительно что-то важное. Но тем не менее я не заслуживаю такого отношения. Может, Рич и правда сделал так просто потому, что не привык отчитываться. Решил не втягивать во что-то. Только мне от этого не легче.

– Ну знаешь, я тоже не на розовых воздушных шарах летала, – выпрямляюсь, с трудом подбирая слова. – Поставь себя на мое место. Я уезжаю и присылаю тебе сообщение о том, что мне нужно время, а потом исчезаю. Не сказав больше ни слова. Не поинтересовавшись как ты. И что ты видишь потом? Что я довольная жизнью с улыбкой кручу диски в клубе. Здорово, правда?

До Шварцвальда, кажется, начинает доходить, потому что на его лице меняются разные эмоции со скоростью света. Он утыкается в меня серьезным взглядом, пробираясь под самую кожу. Я так хочу обнять его. Забыть обо всем. Но…

Рич протягивает руку и гладит мою нижнюю губу.

– Аль, я… бл*дь… Все не так, как ты подумала… черт… – выдыхает, а я понимаю, что сдаюсь.