Несомненная реальность

Двенадцатого октября тысяча девятьсот пятого года московский генерал-губернатор Петр Павлович Дурново выслал министру внутренних дел срочное требование об увеличения штатной численности московской полиции и объединении ее действий с губернским жандармским управлением и Охранным отделением под главным начальством генерал-губернатора. В требовании было отказано. Николай Второй, Божьей поспешествующей милостью Император и Самодержец Всероссийский, Московский, Киевский, Владимирский, Новгородский, Царь Казанский, Царь Астраханский, Царь Польский, Царь Сибирский, Царь Херсонеса Таврического, Царь Грузинский, Государь Псковский и Великий Князь Смоленский, Литовский, Волынский, Подольский и Финляндский, Князь Эстляндский, Лифляндский, Курляндский и Семигальский, Самогитский, Белостокский, Корельский, Тверский, Югорский, Пермский, Вятский, Болгарский и иных, Государь и Великий Князь Новагорода низовския земли, Черниговский, Рязанский, Полотский, Ростовский, Ярославский, Белозерский, Удорский, Обдорский, Кондийский, Витебский, Мстиславский и всея северныя страны Повелитель, и Государь Иверския, Карталинския и Кабардинския земли и области Арменския, Черкасских и Горских Князей и иных Наследный Государь и Обладатель, Государь Туркестанский, Наследник Норвежский, Герцог Шлезвиг-Голштейнский, Стормарнский, Дитмарсенский и Ольденбургский и прочая, и прочая, и прочая, полагал, что в стране не происходит ничего особенного.

13 октября 1905 г. Санкт-Петербург

– И все-таки доктор велел вам пока оставаться в постели, – холодно процедил Герасимов. Он разглядывал Олега с истинно офицерским презрением к штатскому.

Впрочем, в его надменном взгляде изредка проскакивали искры недоумения. Казалось – или не казалось? – что он до сих пор не понимает, каким образом в компании Олега, Крупецкого и одного из своих сотрудников очутился в автомобиле, катящемся по промозглым петербургским улицам в сопровождении десятка полицейских экипажей.

Автомобиль нещадно трясло на брусчатке мостовых, и Олег поклялся себе, что по возвращении в Москву он в первую очередь заставит Овчинникова посадить пару слесарей за разработку нормальных рессор.

– Если бы я делал все, что мне велят доктора, я бы точно повесился, – хмыкнул Олег, разглядывая пуговицы с орлами на кителе Герасимова. Надраенные пуговицы горели золотом даже в тусклом свете октябрьского утра. – Лучше объясните, где мы едем. Колеса крутятся, а мы словно на месте стоим.

– В первый раз на операции? – усмехнулся Герасимов. – Привыкайте, господин Кислицын, привыкайте. Легко подзуживать других, а каково самому поучаствовать в задержании? Боитесь?

Олег только пожал плечами.

– Штатские… – процедил Герасимов сквозь зубы. – Я всегда был против шпаков в Охранных отделениях. Не обижайтесь, господин Кислицын, но эта работа не для людей, не имеющих воинского опыта и военной подготовки. А ехать нам осталось совсем недалеко, версты две, не больше. Сейчас мы едем по Забалканскому проспекту. Речка, которую мы недавно пересекли, это Фонтанка, а если вы посмотрите в заднее окно, то, возможно, за туманом и моросью разглядите шпиль Петропавловского собора. Впереди уже виднеются казармы, которые у нас называют "Ротами". Рядом, на углу, если присмотреться, уже виден Институт гражданских инженеров. Видите портик с четырьмя колоннами и треугольный фронтон? За ним, в боковой улице, которую еще не видно, расположен двухэтажный особняк с этаким характерным полуциркульным выступом. Вот в нем и располагается тот самый Совет рабочих депутатов, который вы так страстно ненавидите.

– Спасибо за пояснения, Александр Васильевич, – поморщился Олег. – Но я же, кажется, объяснил вам вчера, что дело не в эмоциях и даже не в той бомбе, которая чуть было не разорвала меня на час… – Машину снова тряхнуло, и он прикусил себе язык, зашипев от боли. – Ч-черт! Эта ваша любимая брусчатка! Нет чтобы асфальт положить… Дело даже не в бомбе. Просто мне не хочется оказаться в стране, в которой власть внезапно оказалась в руках группы людей, взявших ее грубой силой. Поверьте мне, я прекрасно себе представляю, чем это грозит даже в куда более стабильной стране. А у вас… а в России я даже боюсь вообразить все последствия.