Несостоявшаяся битва

«План Вейс» — план уничтожения Польши — был пересмотрен, подправлен, уточнен и готов для практического претворения в жизнь, но только при наличии исключительно благоприятных политических и экономических условий. Ибо по мере дальнейшей детализации плана и уточнения потребностей в боевых средствах, материально-технических и людских ресурсов для проведения «молниеносной операции» немецкое руководство охватывала все более усиливавшаяся обеспокоенность серьезностью навлекаемого на себя риска и теми большими ограничениями, при которых они собирались осуществить эту операцию.

Выяснились две группы совершенно очевидных фактов, которых нельзя было не увидеть. Экономика Германии была не в состоянии выдержать длительную войну, а ее вооруженные силы были не в состоянии вести войну на двух фронтах одновременно — против Польши на Востоке и против французов и англичан на Западе. Больше того, на этот раз Гитлер был достаточно осторожен, чтобы поверить в свою собственную пропаганду. Он, пожалуй, делал ту же самую ошибку, что и его противники. Исключительно подробная оценка французских и английских сил, подготовленная для него, которая, несмотря на поразительную точность во многих отношениях, сильно преувеличивала возможности военно-воздушных сил Англии (или, по меньшей мере, их подготовленность для нанесения наступательного удара по Германии) и численность французских бронетанковых сил. Гитлер уверовал в утверждения французского и английского министров относительно ускорения ими темпов перевооружения и сравнивал их с мрачными данными о состоянии военной экономики Германии, представленными ему экономическими советниками.

Германия остро нуждалась в основных видах сырья. Исключительно серьезно сказывался недостаток стали, а ввод новых мощностей ожидался не ранее чем через два-три года. Положение с горючим было критическим. В докладе, подготовленном для Гитлера штабом вермахта, потребности Германии в горючем определялись в 23 млн. тонн в год, в том числе 10 млн. тонн авиационного бензина, а рассчитывать можно было на обеспечение только тремя миллионами тонн, что составило меньше половины нормальных потребностей страны в мирных условиях. Резервные запасы покрыли бы потребности не более трех — пяти месяцев. Так же обстояло дело с железной рудой, магнием и каучуком, которых хватило бы на очень короткое время; самое большее — на несколько месяцев.

Гитлер был также сильно обеспокоен теми вариантами, к которым могли прибегнуть англичане и французы для нанесения удара по Германии, если они сумеют приспособить ход войны к темпам военно-экономического развертывания в своих странах. На протяжении многих месяцев до и непосредственно после начала войны Гитлер был озабочен тем, что Германию могли быстро поставить перед фактом поражения, осуществив серию воздушных налетов и наземных операций против Рура. В одной из последующих директив Гитлер напомнил об этих беспокоивших его соображениях. Как только Рур окажется в пределах досягаемости тяжелой артиллерии французов или объектом постоянных налетов английской авиации, он прекратит играть роль «активного фактора в военной экономике Германии», и заменить его будет нечем.

Примерно в это же время, в ноябре 1939 года, Гитлер вновь обратился к своим командующим с обзором периода, непосредственно предшествовавшего началу военных действий. При этом он особо подчеркивал один момент, который его так беспокоил в то лето 1939 года, когда у него все еще не было твердой определенности относительно реакции англичан и французов на нападение на Польшу. «У нас есть ахиллесова пята, это Рурская область, — говорил он своим генералам. — От обладания Рурской областью зависит ход войны. Если Франция и Англия ударом через Бельгию и Голландию вторгнутся в Рурскую область, мы окажемся в величайшей опасности. Если французская армия войдет в Бельгию, для того чтобы оттуда напасть на нас, для нас это будет уже поздно». В свете подобных опасений доклады о состоянии Западного вала, то есть линии Зигфрида, были чем угодно, только не успокоением. Строительство линии Зигфрида было закончено только в отдельных ключевых местах, в частности в Сааре. Однако эти участки были не более чем витриной. Остальная часть линии Зигфрида, по утверждению генерала Йодля, была «ненамного лучше, чем огромная строительная площадка». Первую линию обороны предполагалось закончить только к осени: именно это и было обещано фюреру, не больше. Для того чтобы закончить картину, какой она была представлена Гитлеру летом 1939 года, остановимся на оценке французской армии, составленной немецкими экспертами для фюрера. После исследования и детального анализа всех аспектов, характеризующих вооруженные силы Франции, немецкая разведка пришла к заключению, что в целом «французскую армию следует считать такой же, какой она была в первую мировую войну, то есть как наиболее внушительную из всех наших потенциальных противников» и способную мобилизовать до ста дивизий за какие-нибудь две недели.