Несостоявшаяся ось: Берлин-Москва-Токио

Следует напомнить, что представляли собой тогда германо-румынские отношения. Румынию обычно называют «саттелитом» Рейха, не вникая в подробности, но на деле все было сложнее. Ультранационалистическая, пронацистская и юдофобская «Железная гвардия» капитана Кодряну возглавляла оппозицию режиму короля Кароля II, непопулярного, но усиленно цеплявшегося за власть. Убийство арестованного Кодряну «при попытке к бегству» и репрессии против «гвардистов» вызвали резкое недовольство в Берлине и поставили отношения на грань разрыва. Балансировавший между враждовавшими друг с другом силами, король проводил политику, получившую ироническое название «игры на двух столах»: он был вынужден ввести в правительство в качестве вице-премьера нового лидера «Железной гвардии» Сима, но всеми силами старался не допустить его до участия в управлении страной. В результате территориальных переделов страна, как и следовало ожидать, погрузилась в состояние, близкое к хаосу. Германию это не устраивало, поэтому в начале сентября в Бухаресте произошел государственный переворот, отстранивший от власти Кароля II и его всесильную любовницу Магду Лупеску – «рыжеволосую Эсфирь», как ее называли в антисемитских листках. На престол был возведен молодой король Михай, будущий кавалер советского Ордена Победы и будущий изгнанник, а реальная власть сосредоточилась в руках генерала Иона Антонеску, настроенного абсолютно прогермански. «Игра на двух столах» закончилась. Румыния полностью оказалась под контролем Рейха.

«Бессарабский вопрос» был решен, однако осадок в советско-германских отношениях остался. Сторонам удалось договориться по конкретным проблемам (прежде всего это касалось судьбы и интересов фольксдойче, переселенных в метрополию также и из Литвы), но в Берлине с тревогой ждали новых сюрпризов Москвы: СССР стал проявлять повышенный интерес к Ирану, публично называя его позицию «странной и двусмысленной» на основании… «трофейных» документов из «Белых книг» МИД Германии, – и, похоже, тоже решили не советоваться заранее, а оповещать об уже принятых решениях. Так было в июле с мюнхенскими германо-итало-венгерскими переговорами, затем с зальцбургскими встречами Гитлера и Риббентропа с премьерами Румынии и Болгарии, так было в конце августа с Венским арбитражем о венгерско-румынском территориальном споре. Обстановку несколько улучшила годовщина пакта о ненападении, с помпой отмеченная прессой обеих стран. Приближалась осень – а с ней события исключительной важности.

Глава седьмая «ЗАРЯ НОВОЙ ЭРЫ»

На наших глазах меняется весь мир. Меняется с быстротой неслыханной и невиданной. Локомотив истории – это теперь не плохонький паровоз девятнадцатого столетия, а мощная машина, которая с невероятной скоростью мчится вперед… Карта мира изменилась, границы на ней вычерчены совсем по-иному, переменились ее цвета.

Н.И. Бухарин, 1935 г.

Глядя на эпохальные события, происходящие в Европе и Азии, не приходится сомневаться ни в причинах, вызвавших к жизни пакт между Японией, Германией и Италией, ни в долге, который они этим на себя принимают.

Сиратори Тосио, 1940 г.

Сиратори меняет куре

Пока, после «пакта Молотова-Риббентропа», самурай Осима был вынужден «пить кипяток» в Берлине, его коллега Сиратори в Риме немедленно попросил об отставке. Узнав о заключении советско-германского договора, он, надо полагать, пережил сложную гамму эмоций. С одной стороны, немцы откровенно и оскорбительно обманули потенциальных союзников и похоронили Антикоминтерновский пакт де-факто, если не де-юре, нарушив секретное соглашение. С другой стороны, Риббентроп говорил о такой перспективе еще в апреле, но тогда его никто – кроме Сиратори! – не хотел слушать, подозревая в словах рейхсминистра очередной блеф. В конце концов, в случившемся виноваты сами японцы: до бесконечности оттягивая принятие решения об альянсе, они толкнули нацистов в сторону вчерашних злейших врагов. Япония осталась без каких-либо шансов на помощь Германии против СССР, но зато могла рассчитывать на содействие Берлина в урегулировании отношений с Москвой – а положение на Халхин-Голе явно требовало скорейшего мира. Сиратори видел, что сбылись все его прогнозы и предостережения, ни одному из которых не внял Арита. Япония осталась без союзников. Кабинет, принимая ответственность за дипломатический провал, ушел в отставку, сделав это вдвойне вовремя, дабы не иметь дела с еше более сложной ситуацией.