Несостоявшаяся ось: Берлин-Москва-Токио

«Переходя к вопросу о приезде Риббентропа, – записывал Павлов, – т. Молотов заявляет, что мы ценим постановку этого вопроса германским правительством, подчеркивающим серьезность своих намерений предложением послать в Москву видного политического деятеля, в отличие от англичан, пославших в Москву второстепенного чиновника Стрэнга <заведующий департаментом Центральной Европы МИД Великобритании. – В.М>». Это перекликается с письмом Шуленбурга Вайцзеккеру от 16 августа: «У меня создалось впечатление, что предложение о приезде Имперского Министра очень польстило лично господину Молотову и что он рассматривает это как действительное доказательство наших добрых намерений. (Я напоминаю, что, согласно газетным сообщениям, Москва просила, чтобы Англия и Франция прислали сюда министра, и что вместо этого прибыл только господин Стрэнг)». Автору не удалось выяснить, каким путем это письмо было послано в Берлин, но Молотов как будто знал о его содержании. Впрочем, это представляется вполне возможным, поскольку секретарь германского посольства в Москве Кегель был тайным коммунистом и советским агентом (были «свои люди» в посольстве и у американской разведки).

В Берлине снова реагировали немедленно. Во время встречи с Шуленбургом Молотов запросил германский проект договора и протокола к нему. В ответ Риббентроп предложил ограничиться следующим:

«Статья 1. Германское государство и СССР обязуются ни при каких обстоятельствах не прибегать к войне и воздерживаться от всякого насилия в отношении друг друга.

Статья 2. Соглашение вступает в силу немедленно после подписания и будет действительно и нерасторжимо в течение 25-летнего срока».

Рейхсминистр также сообщил, что переговоры об экономическом соглашении завершены и что война с Польшей может начаться со дня на день. «Сегодняшняя внешняя политика Германии достигла своего исторического поворотного пункта», – в который раз повторял Риббентроп.

19 августа Молотов снова принял Шуленбурга, сообщившего ему последние новости из Берлина и германский проект пакта. Нарком удивился краткости предложенного договора (похоже, не слишком-то искушенный в этом деле Риббентроп взял за образец… Антикоминтерновский пакт), предложил использовать в дальнейших переговорах уже имевшиеся пакты о ненападении и, прервав на время беседу, через два с половиной часа вручил послу советский проект из пяти статей:

«Правительство СССР и Правительство Германии

Руководимые желанием укрепления дела мира между народами и исходя из основных положений договора о нейтралитете, заключенного между СССР и Германией в апреле 1926 г, пришли к следующему соглашению:

Статья 1. Обе Договаривающиеся Стороны обязуются взаимно воздерживаться от какого бы то ни было насилия и агрессивного действия друг против друга или нападения одна на другую, как отдельно, так и совместно с другими державами.

Статья 2. В случае, если одна из Договаривающихся Сторон окажется объектом насилия или нападения со стороны третьей державы, другая Договаривающаяся Сторона не будет поддерживать ни в какой форме подобных действий такой державы.

Статья 3. В случае возникновения споров или конфликтов между Договаривающимися Сторонами по тем или иным вопросам, обе Стороны обязуются разрешить эти споры и конфликты исключительно мирным путем в порядке взаимной консультации или путем создания в необходимых случаях соответствующих согласительных комиссий.

Статья 4. Настоящий договор заключается сроком на пять лет, с тем что, поскольку одна из Договаривающихся Сторон не денонсирует его за год до истечения срока, срок действия договора будет считаться автоматически продленным на следующие пять лет.

Статья 5. Настоящий Договор подлежит ратифицированию в возможно короткий срок, после чего договор вступает в силу.

Постскриптум. Настоящий пакт действителен лишь при одновременном подписании особого протокола по пунктам заинтересованности Договаривающихся Сторон в области внешней политики. Протокол составляет органическую часть пакта».

На прощание Молотов сказал примерно следующее: «Ну вот, после всего, наконец-то, конкретный шаг» (обратный перевод по телеграмме посла). «Он явно имел в виду, что советское правительство перешло к решительным действиям», – суммировал Шуленбург.

Уже при первом, беглом взгляде на советский проект бросаются в глаза его проработанность и деловитость, ориентация на общепринятые правовые нормы (ратификация и т.д.). Создается впечатление, что он был подготовлен загодя – в отличие от импровизации Риббентропа. Как знать, может, так оно и было… Обратим также внимание на изменение срока действия пакта с 25 лет (для Гитлера эта цифра, похоже, имела магическое значение – он вставлял ее едва ли не во все свои проекты) до 5 лет и на статью об обстоятельствах его продления, которая позже будет использована при подготовке советско-японского пакта о нейтралитете… и обернется против Советского Союза, когда в августе 1945 г. он все-таки вступит в войну на Тихом океане.