Несостоявшаяся ось: Берлин-Москва-Токио

Обратим внимание на принципиально важный вывод о единстве интересов Германии, Италии и Советского Союза в европейской войне. Сиратори стал открыто агитировать за «союз четырех» и необходимое для его создания сближение с Москвой в первом же интервью, данном вдень возвращения в Японию 13 октября влиятельной газете «Асахи», чем немало удивил всех знавших о его прежней, крайне антисоветской позиции. Не один только он думал об этом. Еще 2 октября Дриё Ля Рошель записал в дневнике: «Вот и снова демократии ждут решений Сталина, Гитлера, Муссолини. Сформируют ли они триумвират?».[471] Выступая за возобновление переговоров об альянсе с Берлином и Римом, Сиратори призвал и к решительному пересмотру политики в отношении СССР, видя в нем потенциального союзника. От идеи союза с Германией и нормализации отношений с СССР он пришел к выводу о необходимости союза с Германией и СССР, то есть создания принципиально новой системы глобального сотрудничества евразийских держав. Исходя из этой логики, он утверждал, что советско-германский пакт не только не является предательством по отношению к Японии, но, напротив, может и должен быть использован к ее выгоде, в чем, как мы помним, Риббентроп пытался убедить недоверчивого Осима.[472] Замечу сразу, что Осима до конца оставался противником любого японо-советского сближения, даже в рамках последующего превращения «пакта трех» в «пакт четырех». Зато Сиратори уже в конце октября «озвучил» эти идеи в Исследовательской ассоциации Сева, ставшей «мозговым центром» реформаторских кругов, которые группировались вокруг принца Коноэ. Затем он выступал во влиятельной Исследовательской ассоциации национальной политики, в элитной аудитории клуба выпускников Токийского университета Гакуси кайкан, а также в ряде радикально-националистических организаций.

Если в Европе идею «союза четырех» против блока атлантистских держав – иными словами, «присоединения Сталина к Антикоминтерновскому пакту», как полушутя-полусерьезно говорил Риббентроп, – первым выдвинул Хаусхофер, то в Японии приоритет на нее принадлежит Сиратори, если не считать более ранних проектов Гото, появившихся в принципиально иных исторических условиях (заведомая слабость веймарской Германии и отсутствие реальных перспектив европейской войны). Сам Сиратори не раз утверждал, что еще в начале июля 1939 г., то есть до пакта Молотова-Риббентропа, подал в правительство записку о целесообразности такого альянса. По мнению историка Т. Хосоя, этой запиской является сохранившийся в архиве принца Коноэ (в то время председателя Тайного совета) анонимный меморандум «Меры, необходимые для скорого и выгодного разрешения <Китайского> инцидента», датированный 19 июля 1939 г.

Главная мысль документа: Чан Кайши держится на двух опорах – СССР и Великобритании; если убрать одну из них, а именно советскую, гоминьдановский режим рухнет, и «инцидент» благополучно разрешится в пользу Японии. Предлагалось дать советскому правительству следующие гарантии: 1) Германия отказывается от любых посягательств на Украину; 2) Синьцзян, Тибет, Янань, Шэньси и Ганьсу [Сейчас провинции Шаньси и Цзяньсу.] признаются советской сферой влияния; 3) если СССР стремится проникнуть на юг, в Бирму, на это можно согласиться в качестве последней уступки; 4) в случае англо-советской войны Япония, Германия и Италия окажут СССР военную помощь. Как считал автор меморандума, предлагаемый союз не будет уступать англо-франко-американскому блоку ни в дипломатическом, ни в военном, ни в экономическом отношении.[473]

Убедительно доказать или опровергнуть предположение об авторстве Сиратори пока не удалось, хотя японские исследователи много дискутировали о нем. М. Номура выразил сомнения в авторстве Сиратори, предположив, что под «меморандумом» тот имел в виду свои телеграммы в адрес Арита 11-13 июля 1939 г. Однако этот аргумент представляется неубедительным, поскольку в них говорится лишь о возможности скорой нормализации советско-германских отношений, а не о необходимости или целесообразности «союза четырех». Доказательно атрибутировать документ Номура не смог: в первой публикации он высказал предположение об авторстве будущего министра иностранных дел Мацуока Есукэ, но позднее отказался от него. Заслуживает внимания гипотеза С. Хатано, что автор меморандума – деятель национально-социалистического движения Камэй Канъитиро, ставший во второй половине 1930-х годов одним из ближайших советников принца Коноэ. Камэй был известен интересом к геополитике и в 1937-1938 гг. в Германии встречался с Риббентропом, Гессом и Хаусхофером, под влиянием которого проводил идею «союза четырех» в окружении Коноэ.[474]