Читаем Несостоявшаяся революция полностью

Наученные горьким историческим опытом евреи отдавали отчет, что слишком быстрые и радикальные перемены не обязательно пойдут им во благо, что слишком высок риск оказаться виновниками потрясений в глазах общественного мнения. Однако в переживавшем стремительную радикализацию российском общественно-политическом контексте на виду, естественно, находились евреи-радикалы, а не умеренные.

Булдаков В. П. Указ. соч. С. 287-288 (примечание 19).

Впрочем, несмотря на непропорционально большое (по отношению к доле среди всего населения) участие евреев в радикальной политике, они не составляли большинства ни в одной из общероссийских партий. Не говоря уже о том, что радикальные партии жестко конкурировали между собой и никогда не составляли политического монолита (хорошо известна история далеко не дружественных, мягко говоря, отношений большевиков и меньшевиков). Даже собственно еврейские политические организации зачастую жили друг с другом как кошка с собакой, чему немало примеров.

Однако в том и заключается характерная черта образа «чужака», а тем более «враждебного чужака», что сторонний наблюдатель не обнаруживает в нем различий и нюансов, да и не заинтересован в подобном поиске. Все «чужие» оказываются для него на одно лицо. Вот так и евреи сливались для антисемитов в единую мятежную массу, обуреваемую стремлением разрушить «святую Русь» — главное препятствие на пути ко всемирному еврейскому господству. Но как быть с тем, что евреи-революционеры были враждебны капитализму, включая собственных компатриотов-буржуа, не меньше, чем российскому самодержавию?

Очевидное противоречие политических целей и интересов различных групп еврейства легко преодолевалось в конспирологических схемах и теориях, интенсивно циркулировавших в России последних двух десятилетий XIX в. Главный посыл внешне интеллектуально изощренной антиеврейской конспирологии был весьма прост, если не примитивен, и в целом может быть квалифицирован как расистский. В русском антисемитизме с конца XIX в. религия носила вторичный характер для объяснения специфики еврейства, она была скорее модусом еврейства, а не его сущностью и образующим принципом. Ведь в противном случае пришлось бы признать, что евреи-революционеры, — как одни атеисты, — не принадлежат к еврейству. Как не принадлежали к нему многие из преуспевших адвокатов и журналистов, финансистов и коммерсантов, в значительной части стремившихся к эмансипации от жестких религиозных и общинных предписаний еврейства.

В оптике русского антисемитизма еврей оказывался изначально порочным и враждебным в силу того факта, что он еврей, а не потому, что он богат или беден, революционен или лоялен власти. Еврейский капиталист по своей природе принципиально ничем не отличался от еврейского революционера, это были две колонны, марширующие к общей цели. (В данном вопросе интересным и полезным могло бы оказаться сравнение психотипов еврейского революционера и еврейского капиталиста. На сей счет существует множество спекуляций, но, кажется, нет научных работ.) Еврейский революционер служил орудием в руках еврейского капиталиста, могло быть и наоборот, но, в общем, это не имело принципиального значения, ведь неопровержимую реальность составлял «союз Маркса и Ротшильда».

По крайней мере, последний российский монарх пребывал в тягостной уверенности, что всемогущий международный альянс еврейского капитализма и еврейского социализма готовит свержение его власти и приготовляет России кровавую баню. (После февраля 1917 г. его уверенность стала окончательной.) Похожим образом думали многие неглупые и искренне обеспокоенные судьбой России люди. И то было их подлинное убеждение, а не циничный пропагандистский трюк. По мнению Уолтера Лакера, «черная сотня» не просто использовала идею «еврейского заговора», она была уверена в его существовании217.

Если это предположение справедливо, — а в его пользу говорит множество свидетельств, — то возникает важный и интересный вопрос: почему множество хорошо образованных, умных, зачастую лично честных и порядочных, социально преуспевших людей были обуреваемы всепоглощающим комплексом антиеврейских эмоций и демо-низировали эту этническую группу? Существование международного еврейско-масонского заговора было для них неопровержимым фактом и, некоторым образом, центральным пунктом их убеждений.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1937. Трагедия Красной Армии
1937. Трагедия Красной Армии

После «разоблачения культа личности» одной из главных причин катастрофы 1941 года принято считать массовые репрессии против командного состава РККА, «обескровившие Красную Армию накануне войны». Однако в последние годы этот тезис все чаще подвергается сомнению – по мнению историков-сталинистов, «очищение» от врагов народа и заговорщиков пошло стране только на пользу: без этой жестокой, но необходимой меры у Красной Армии якобы не было шансов одолеть прежде непобедимый Вермахт.Есть ли в этих суждениях хотя бы доля истины? Что именно произошло с РККА в 1937–1938 гг.? Что спровоцировало вакханалию арестов и расстрелов? Подтверждается ли гипотеза о «военном заговоре»? Каковы были подлинные масштабы репрессий? И главное – насколько велик ущерб, нанесенный ими боеспособности Красной Армии накануне войны?В данной книге есть ответы на все эти вопросы. Этот фундаментальный труд ввел в научный оборот огромный массив рассекреченных документов из военных и чекистских архивов и впервые дал всесторонний исчерпывающий анализ сталинской «чистки» РККА. Это – первая в мире энциклопедия, посвященная трагедии Красной Армии в 1937–1938 гг. Особой заслугой автора стала публикация «Мартиролога», содержащего сведения о более чем 2000 репрессированных командирах – от маршала до лейтенанта.

Олег Федотович Сувениров , Олег Ф. Сувениров

Документальная литература / Военная история / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука