Несостоявшиеся столицы Руси: Новгород. Тверь. Смоленск. Москва

В 1382 г. законный повелитель Великой Орды Тохтамыш «со всею силою своею перевезеся Волгу, поиде изгоном на великого князя Дмитрия Ивановича и на всю землю Русскую» [ПСРЛ. Т. 15, стлб. 142–146].

Причем на первом же этапе ордынского наступления выяснилось, что совсем недавно заключенный оборонительно-наступательный союз князей Северо-Востока, когда «вси князи Русстии, сославшеся, велию любовь учиниша между собою» [ПСРЛ. Т. 11. С. 69] не имеет никакой силы: Дмитрий Константинович Нижегородский, узнав о приближении хана, отправил к нему своих сыновей Василия (Кирдяпу) и Семена, а Олег Рязанский указал Тохтамышу броды на Оке. В этой ситуации «князь же великий Дмитреи Ивановичь, то слышавъ, что сам царь идеть на него съ всею силою своею, не ста на бои противу его, ни подня рукы противу царя, но поеха въ свои градъ на Кострому» [ПСРЛ. Т. 15, стлб. 142–146].

Тохтамыш тем временем взял и сжег Серпухов и подошел 23 августа 1382 г. к столице, оборону которой после внутренних беспорядков и вечевых собраний возглавил литовский князь Остей, внук Ольгерда. После трехдневной безуспешной осады Тохтамышу удалось 26 августа обманом выманить Остея из города, после чего литовский князь был убит, а татары ворвались в Москву и подвергли ее разгрому. Торжествующий Тохтамыш распустил свои отряды по московским владениям: к Звенигороду, Волоку, Можайску, Юрьеву, Дмитрову и Переяславлю. Но взять удалось только последний. Отряд, подошедший к Волоку, был разбит находившимся там Владимиром Андреевичем Серпуховским. После этого Тохтамыш покинул Москву и двинулся восвояси, по дороге взяв Коломну.

Картина русского сопротивления нашествию радикально отличается от той, что мы с вами привыкли наблюдать, разбирая выше эпизоды «освободительной войны» 1450–1480-х:

— нет общего действия русских сил,

— разведка не вскрывает планы стратегического противника,

— провести серьезную мобилизацию вооруженных сил власти не успевают,

— оборону по устойчивым рубежам выстроить не удается,

— великий князь покидает столицу и практически сразу же теряет контроль над войсками и ситуацией.

Страна и столица в руинах, а об освобождении от «ига» нет и речи. Триумф Куликова поля в 1383 г. удалось превратить «всего лишь» в закрепление великого княжения владимирского за московским родом.

Увы, но почти по такому же сценарию проходил погром, учиненный войсками князя Едигея зимой 1408/09 г. Снова безвестно подошло сильное татарское войско, снова великий князь — на этот раз Василий Дмитриевич, сын Дмитрия Донского — «не успе ни мало воинства собрати» и по примеру прошлых великих князей бежал из столицы (опять в Кострому), снова был дотла разорен центр Московской земли, были взяты Коломна, Переяславль, Ростов, Дмитров, Серпухов, Нижний Новгород, Городец… «И не остася такова места, иже не были Татарове». Отличалась лишь судьба самой Москвы: на сей раз город был лучше подготовлен к осаде, чем в 1382-м, в нем оставался, например, дядя великого князя Владимир Андреевич Серпуховский. И спустя 20 дней внутриордынские проблемы вынудили Едигея отступить от Москвы, вытребовав с её жителей «окуп» в 3000 рублей, после чего отправился восвояси [ПСРЛ. Т. 15, стлб. 179–186 и 482–484; т. 18. С. 155–159; т. 25. С. 238].

Вы будете смеяться, но в июле 1439 г. события 1408-го повторились почти полностью, на радость академику Фоменко. Только великого князя, опять бежавшего за Волгу, звали Василием Васильевичем, а ордынско-казанской ратью, разорившей окрестности Москвы и Коломну, командовал Улуг-Мухаммед. Ясно, что сложно говорить о «свержении ига», если великий князь не может в течение нескольких месяцев вернуться в столицу, так как «посады пождьжены от Татар, и люди посечены, и смрад велик от них» [ПСРЛ. Т. 27. С. 107; т. 25. С. 260]. Чуть позже, в 1449-м и в 1451-м, состоялись похожие по исполнению, но уступающие по масштабу внезапные разорительные набеги на Москву «скорых татар» Сеид-Ахмета и царевича Мазовши [ПСРЛ. Т. 25. С. 270–273].

То есть в нашей истории вне зависимости от своего желания Великое княжество Московское не могло избавиться от «ордынского ига» вплоть до середины XV в. А желание освободиться у москвичей, между прочим, присутствовало — А. А. Горский весьма убедительно показал неоднократные попытки прекратить выплату выхода в Орду и до, и после Куликовской битвы, и он же показал связь между попытками освобождения и многими из перечисленных разорительных походов царей, князей и царевичей ордынских [ Горский А. А.Москва и Орда. М., 2003. С. 131, 147]. Но голое желание, не подкрепленное эффективной сетью агентурной разведки в Восточной Европе;

работающей системой «степной сторожи»;

политическим контролем над основными землями Северо-Востока Руси;

серьезным стратегическим планированием оборонительных операций;

возможностью быстро и эффективно мобилизовать крупные, боеспособные и мобильные силы,