Несостоявшиеся столицы Руси: Новгород. Тверь. Смоленск. Москва

Стержнем этой территории была Волга, пересекавшая княжество с юго-запада на северо-восток. Городское поселение в сердце княжества возникло довольно поздно: еще в ходе новгородско-владимирских конфликтов в 1178, 1180–1181 г. вооруженные силы сторон активно действовали в окрестностях устья Тверцы, однако же упоминания о городе в этом районе источники не содержат. И лишь В. Н. Татищев утверждает, что в 1181 г. Всеволод Юрьевич после того, как его войска сожгли Торжок, повелел построить Твердь «при устии реки» [ Татищев В. Н.История Российская. М., 2003. Т. 2. С. 398]. Столь поздняя дата возникновения города вызывает удивление, так как стратегическое значение контроля над торговыми путями по Тверце, Волге, Шоше и Ламе несомненно. В любом случае Тферь/Тверь развивалась стремительно, и спустя максимум три десятилетия после основания города (между 1180-м и 1208-м), она превратилась в центральный город в регионе. После 1237 г. значение Твери еще более возросло — здесь всякий желающий может повторить тот набор слов, каким обычно «географы в истории» объясняют возвышение Москвы в послемонгольский период, добавив очевидные банальности про особое значение связей с Новгородом и Литвой, — и где-то в 1247 г. город стал столицей отдельного княжества. В 1247 г. по смерти знаменитого Ярослава Всеволодовича великим князем Владимирским стал следующий за ним по возрасту сын Всеволода III Святослав. Летописи сообщают, что первым делом он посадил своих племянников по городам, «яко бе имъ отець оурядилъ Ярославъ». Из этого можно заключить, что сыновья Ярослава до сих пор не держали удельных княжеств; их отец лишь сделал соответствующие распоряжения в завещании, как впоследствии это вошло в обычай у русских князей перед их поездками в Орду. Когда великий князь Святослав в 1247 г. исполнил завещание своего брата, началась история Тверского княжества: одним из племянников Святослава был Ярослав Ярославич, первый князь Тверской.

В первые годы самостоятельного правления Ярослава Ярославича Тверь и её князь не попадали на страницы летописей, что по тем временам стоит считать большим благом. Ну а первое же появление Ярослава в истории было связано с походом «Неврюевой рати» против Андрея Ярославича в 1252 г. Об участи семьи первого тверского князя Лаврентьевская летопись сообщает следующее:

«Татарове же рассунушася по земли, и княгыню Ярославлю яша и дети изъимаша, и воеводу Жидослава ту оубиша, и княгыню оубиша, и дети Ярославли в полонъ послаша, и люди бещисла поведоша до конъ, и скота, и много зла створше отидоша» [ПСРЛ. Т. 1, стлб. 4731.

После этого жуткого эпизода из жизни Северо-Восточной Руси XIII в. Ярослав Ярославич зимой 1253/54 г. отправляется в Псков и садится там княжить, а в начале 1255 г. он появляется вместе со своими боярами в Ладоге. В том же году Ярослав Ярославич предпринимает попытку завладеть Новгородом Великим поперек воли своего грозного старшего брата, великого князя Александра. Невский тут же направился с войском к Ильменю, и Ярослав бежал. Однако в 1258–1259 гг. он отправляется в Орду уже вместе с великим князем Александром и князьями Борисом Ростовским и Андреем Суздальским. Наконец, сразу после смерти Невского «выгнаша новгородци князя Дмитрия Александровича, сдумавше с посадником Михаиломъ, зане князь еще малъ бяше; а по Ярослава послаша, по брата Александрова, во Тферьсын посадничь и лучшии бояры» [Новгородская первая летопись старшего извода. ПСРЛ. Т. 3. С. 84].

В том же 1264 г. тверской князь Ярослав стал по праву старшинства великим князем Владимирским.

Все это нудное перечисление событий из тверского периода жизни Ярослава Ярославича приведено здесь, чтобы еще раз уже на новом материале продемонстрировать типичную для «княжого» периода нашей истории порочную практику «коловращения» князей, когда основная активность «госаппарата» шла на выкачивание ресурсов имеющейся земли для получения контроля над более богатым и почетным столом. В рамках моей «теории» выход из этого порочного круга нашли князья, заключившие «общественный ряд» с элитами определенной земли и поставившие свои силы на службу «земским» интересам. Поэтому мне и хотелось бы найти в источниках свидетельства связи между бурным развитием Тверской земли в середине XIII в. — и новыми чертами в деятельности первого князя Тверского и Владимирского. Да и некоторые авторы, как бы подтверждая мою гипотезу, предполагают, что Ярослав Ярославич управлял своим владимирским княжением преимущественно из Твери [см.: Клюг Э.Княжество Тверское (1247–1485 гг.). Тверь, 1994. С. 62]. Увы, но после вокняжения Ярослава на владимирский стол почти все сохранившиеся сведения о его делах вплоть до смерти зимой 1271/72 гг. связаны с новгородскими событиями, и попытка объяснить отсутствие упоминаний Твери в сообщениях о деятельности Ярослава трудами пресловутых «московских компиляторов летописей» представляется неубедительной.