Несостоявшиеся судьбы. Том 2

Деться там некуда, а он исчез.

– И вправду мистика,

И в правду дьявол – истина… -

И лишь вдвоем в этих помещениях, склад…

Что за квадратные метры, каков расклад?

Не имело великого значения оно.

Никем не «охраняемо», известно одно.

Уж паутиной покрылись углы,

Ждут уборок и чистоты…

Сидят «барины», прогуливая здесь лето,

Сидят, на столе пистолеты.

– Слухай, Лавр, будь другом, посиди,

Я сгоняю до дому, сам знаешь ты.

Примерно через часик буду.

Узнаю как там всё, привезу на ужин посуды.

– Ну, съезди, давай поскорей

Привези мяса там, овощей. -

Тот удалился, через несколько мгновений

Машина тронулась. Сбавилась громкость, мотора «ревение».

Лавр все вспоминает о том,

Как мать грезит, влазит уж в сон:

«Инженером что бы был», ай нет,

Не поступить ему в университет.

Вспоминает часто тот разговор:

– Мам! Я такой, какой я есть! Нет, не позор!

– Жора, ну пойми же ты!

Жизнь не поле перейти!

– Да что вы все заладили: «Будь да будь!»,

Буду работать! А об учебе забудь.-

Вернувшись из воспоминаний:

«Может, на самом деле бальзам на сознание…

Стать инженером? Нет! У нас с Марком дело.

Соскочить? Лучше отбросить тело.

А какое у нас к чёрту дело? Криминал!

Бог дал. Бог взял»

И тут, нарушив душевный сон,

Зазвонил на всю «питерскую» телефон.

– Алё. – Еле выдавил, сонно.

– Мне Цицерона к телефону.

– Нет его. А, Марк ты? Ты откуда? А, понял…

– Отдыхай. Скоро буду. Вольно.

– Ну, ты давай вези там что-то на ужин.

– Ага, за место хлеба кирпич, а вода из лужи.

– Ладно, юморист, давай короче.-

И вновь прикрыл Лавр свои очи.

Стемнело. Только заснул беззаботно,

Входит незнакомый в дверь кто-то…

И пистолет рядом лежит, не прикрыл.

Первый вопрос гостю: – Ты зачем усы сбрил?

Едет Марк уже обратно,

Подъезжает к месту и в «непонятках».

Еще одна машина рядом стоит

Ключ в зажигании, труба дымит.

Лавр говорит: – Нотариус, да это пистолет водный.

– Да мне-то какая разница, сейчас человек модный,

Понавешают «штучек – дрючек» и другой напасти.-

Увидев Марка, нервно: – «Здрасти». -

Засуетился, бежит уж к автомобилю -

И под сотню, считая милю.

– Лавр, это что за тип?

– Да чёрт его знает. Мужик!

Я его сначала взял на испуг,

Про усы ему запел тут.

Ну, Страдивари же сказал, что усатый будет.

А тот сложил руки, держит у груди.

«Не я, не я! – Ну ладно, коль не ты, хочешь чего?

– Мол, Нотариус. Что? И всё…

Хозяина надо. – А я говорю: – Нет его!

А он: – Ну ладно. Нет и нет. Ну, всё».

А тут я глянул пистолет лежит.

Тут у него и начался нервный тик.

– Ну, это-то оно понятно и ясно,

Человек с огнестрельным – опасно. -

Вместе с вечером пришла тишина,

За тишиною, шла мгла.

– Лавр! Так-то мы с тобой дураки.

Пошли сюда. Чё, мы ему должны?

Ну, фигура. Ну и туз.

Нам-то от этого какой блюз.

– Да замялись мы… И деньги нужны.

Вон сколько отдавать должны.-

Причитая: – Не убивать же их всех.

Вон Страдивари, слыхал про наш грех.

–Нет, только Лавр, послушай,

Я чё сейчас подумал: за душу.

Мы же человека убили.

Поклялись забыть, но не забыли.

Нет, Лавр. Только представь:

Убили. И поверить себя заставь.

Даже сами не поняли ничего,

Спросить, всегда найдется кто. -

Марк вспоминал ночной клуб

Под названием странным «Кез Кумб»,

Где Лавр нарвался на мажора,

Тот все красным светофором.

Вывел Лавр его поговорить,

Надоело Марку, начало злить.

Тот подлетел, и ударом в лицо

Сбил с ног. Сбил хорошо.

И в ноги упал. К ногам прилег бык.

Поставив противника в тупик.

Арку, конечно, интересно было,

Кто же именно ударил, да с такой силой…

Как ни крути, срок ляжет поровну.

– Да не бери Марк это в голову!

Это было полтора года назад.

– А где эти дела? Висят!

– На кого-нибудь повесили и все.-

Тут Марк вспомнил его

Тот кого Лихеем зовут,

Он ему пел за жизнь и за суд:

«Ой, Маркушечка, я за чужие грехи сидел»,

Порвав рубаху: «За беспредел!».

Показывал на теле то один рисунок, то другой.

Мол, за какие дела и срок какой.

«Сотен Маркуша, долгов сотен

Поймали «браточек». Всё. Не свободен»-

Марку больно стало, за годы сейчас там не идущие,

Другим воздухом мог сейчас дышать, вездесущие.

Какие бы сейчас были ситуации…

Больно на душе, от такой мотивации.

– Мы натворили, мы «лихи».

А кто-то сидит за нас, за чужие грехи.

***

10

– Да вы чё, рехнулись что ли? А?

С добрым утром, страна!-

Ребят разбудил дядя усатый.

Наверно, врасплох, наверно, не «в поряде».

– Вы рехнулись? Спят. Ладно, спят.

Стволы на столах лежат.

Вы бы еще трусы сняли и так бы легли.

В руках держа достоинства свои.

Тут порой днем как двор проходной.

– Ты дяденька кто такой?-

Лавр спросонья не догнал.

– А? Не слышу. Что ты там мне сказал?

Вас откуда понаберут таких. Ну? Ребята!?

Не за вас таких поют сейчас барды.

Вот! Это в «сейфик». Ключ заберу.

Очнулись? Я кому сейчас это тру? -

Усатый дядя долго не заставил себя ждать.

Попричитал немного, и только его и видать.

Марк и Лавр не знают, то ли ругаться, то ли улыбаться.

Пришлось им просто растеряться.

Впереди ждала вторая ночь в «сторожах».

– Кстати! Про «Русский размах».

– Марк, ты о чем?

– Чего мы сидим за чаем?-

Достает водки за «душевный укор»,

Лавр ладошки потер.

К водочке икра, к икре хлеб.

– Помню, братка мой, Глеб!

Да ты Лавр, не помнишь. Я в садик бродил.

Но, а ты еще под стол ходил.

– Ой, младше-то всего тебя

На какие-то года два.