Несостоявшийся император Федор Алексеевич

У порно не желал молодой царь допускать расправу с ненавистными родне его матери Нарышкиными. Отец второй жены Алексея Михайловича боярин Кирилл Полуэктович Нарышкин уступил руководство важнейшими финансовыми приказами — Большой казны и Большого прихода — лишь 17 октября 1676 г. В 1677 г. братья царицы Иван и Афанасий Нарышкины были приговорены Думой к смерти по обвинению в подготовке убийства государя; Федор Алексеевич лично заменил казнь недалекой ссылкой.

В связи с этим страшным делом появился указ от 26 октября 1677 г. о постройке для царицы Наталии Кирилловны и царевича Петра новых хором в дальнем углу дворцового комплекса. Но мать и сын воспротивились, обратились к царю — и остались в своих хоромах, примыкающих прямо к палатам Федора Алексеевича, с гульбищами и окнами на одном уровне! Говорили, что Федор Алексеевич запретил приближенным впредь упоминать при нем о малейшем ущемлении прав младшего брата и мачехи; государь сам переехал в новые хоромы[122].

Характерно, что даже такие яркие апологеты Петра (и ненавистники Милославских), как А. А. Матвеев (сын опального канцлера), В.Н. Татищев и П.Н. Крекшин, писали о самом добром и заботливом, прямо-таки отцовском отношении Федора Алексеевича к его маленькому крестнику. Хоть царь и поддавался влияниям, в важных вопросах, в отношении к родственникам, и прежде всего в функционировании государственного аппарата, он вел свою линию.

Собрание законодателей

Так же, как надежда A.C. Матвеева остаться у власти, не сбылось его предсказание о боярском регентстве при Федоре. Уже на третий день царствования юный государь дал понять, что имеет свое представление об обязанностях царя и предназначении Боярской думы. Больной, едва способный передвигаться, оглушенный смертью отца и суетой ближних людей, Федор Алексеевич немедленно сел за дела сам и с обычным для его последующих распоряжений лаконизмом указал: «Боярам, окольничим и думным людям съезжаться в Верх в первом часу (т. е. с рассветом. — Авт.) и сидеть за делами» (№ 621).

Перечисленные в указе чины составляли Боярскую думу: высший законодательный и распорядительный орган страны. Конечно, законы и распоряжения царь мог издавать сам, просто продиктовав их чиновникам: до середины XVII в. такие личные, «именные» указы государя даже не подписывались. Первые Романовы старались принимать важнейшие указы вместе с Боярской думой, по формуле: «царь указал и бояре приговорили». Уже в самом понятии этого «указа» выражалась принципиальная неразделенность законодательной и исполнительной власти в России: воля государя (который мог внимать мнению Думы, советоваться с патриархом и архиереями, даже с Земским собором) была и распоряжением, и законом.

Однако с первых дней правления погрузившись в дела, молодой царь быстро понял, что такая система высшей власти недостаточна для огромного, богатого и могучего государства. Его личный кабинет, совещательная комната во дворце, столы в Грановитой и Золотой палатах, где заседала Боярская дума, ежедневно были завалены кипами требовавших срочного решения текущих дел, а между тем страна остро нуждалась в новых законах. Законодательное регулирование требовалось настоятельно: управлять государством в его новом, невиданном масштабе по старинке было невозможно. Первым побуждением Федора Алексеевича было усилить Думу, переложив на нее массу текущих исполнительных и законодательных дел, но этого оказалось недостаточно.

Отношение царя Федора к Боярской думе как к постоянно действующему высшему государственному учреждению заметно сказалось на увеличении числа думцев. Согласно общей таблице, составленной американским историком P.O. Крамми, в первый год царствования Михаила Романова (1613) в Думе было 29 человек, а в последний (1645) — 28 (хотя в отдельные годы состав думцев расширялся до 37). С первого полного года царствования Алексея Михайловича (1646) до 1659 г. число членов Думы непрерывно росло от 39 до 71 человека, затем колебалось в разные годы от 65 до 74 — и в последний год царствования составляло 70 человек.

Краткое царствование Федора Алексеевича положило начало резкому скачку численности Думы: начав с 66 человек (1676), он довел их число до 99 (1681), царевна Софья и В.В. Голицын (1682–1689) расширили список до 145 человек, а Нарышкины к 1690 г. — до 153-х. При этом число думных дьяков, долго остававшееся стабильным (около 3) и резко возросшее в конце царствования Алексея до 8 (с 1666 по 1675), вновь стабилизировалось (от 8 до 10 при Федоре, хотя бывало и 11, с И до 6 при Софье и 9 при Нарышкиных). Число думных дворян, выросшее при Алексее с 1 до 22, Федор Алексеевич сократил до 19 (в 1678 г. их было всего 14). Число окольничих при нем хоть и возросло с 13 до 26, но оставалось в пределах их численности при отце (скачок до 54 произошел в последующие годы).