Несостоявшийся шантаж

Пинхус Эбух с размаху бросил трубку на рычаг. В волнении снова заходил по комнате. На его виске билась голубоватая жилка.

Резко остановившись, генерал снова связался с полковником Левиным.

— Кто-нибудь взял на себя ответственность за кражу боеголовок?

— Организация «Аль-Джихад» — «Священная исламская война» — со штаб-квартирой в Бейруте. — Полковник помолчал. — Листовок слишком много, господин генерал! Мы не успева…

— Я уже сказал, что нужно сделать с листовками, — ледяным тоном проговорил Эбух и повесил трубку.

Воровато оглянувшись, генерал подошел к сейфу и приложил к нему правую руку. Детектор сравнил рисунок отпечатков пальцев Эбуха с заложенной в память картинкой, и сейф открылся.

На стопке бумаг, каждая из которых была помечена грифом «Совершенно секретно», стояла бутылка виски. Подарок адмирала Скаукрофта, память о посещении Вашингтона три месяца назад.

Пинхус Эбух схватил бутылку и нервно открутил пробку. Обжигающий горло «Джонни Уокер» и полная тишина помогли ему сосредоточиться.

«Итак, противник, который бросил нам перчатку, известен, — размышлял генерал, поглаживая высокий стеклянный бокал. — Надо сделать все, чтобы пресса не пронюхала о похищении боеголовок. Приказ премьера о соблюдении строжайшей скрытности вокруг этого инцидента должен быть выполнен!»

Телефон зазвонил снова.

— Мы задержали корреспондентов «Ассошиэйтед Пресс», «Би-Би-Си» и «Файненшнэл Таймс», — тяжело ронял слова полковник Левин. — При задержании отобрали фотоаппараты. Оказалось, журналисты успели сфотографировать листовки. Корреспондент «Би-Би-Си» утверждает, что ему позвонили и предупредили о том, что он сможет получить сенсационную информацию в районе американского посольства…

— Журналисты заявили протест? — деловито осведомился генерал.

— Да. Бурный.

— Отпустите их. И прекратите операцию по срыву листовок.

«„Аль-Джихад“ всегда найдет новое место, где можно будет расклеить листовки, — прикидывал Эбух. — А фотоаппарат корреспондента „Ассошиэйтед Пресс“ наверняка снабжен устройством, с помощью которого снимок автоматически передается в штаб-квартиру агентства».

— Господин генерал, я прошу извинить меня… Вы сказали о последствиях для моей карьеры… — напомнил полковник Левин. В трубке было слышно его учащенное дыхание.

— К этому вопросу мы еще вернемся, — сухо отрезал генерал. — А пока — отбой!

* * *

Из международного аэропорта Бен-Гуриона в Тель-Авив вела прямая, как стрела, магистраль. С обеих сторон ее окаймляли кипарисы. При посадке в каждое молодое деревце вкололи гормон роста. В результате за считанные годы кипарисы превратились в величественных красавцев, поражавших своим ростом и стройностью.

Для Олега это был первый визит в Израиль. Он с любопытством смотрел по сторонам. Старые и новые кварталы Тель-Авива, пальмы, набережная, залитая лучами солнца, многочисленные кафе, ресторанчики и кабаре, кинотеатры и универсальные магазины делали столицу Израиля похожей на другие города Средиземноморья. Единственное, в чем Тель-Авив был неповторим, — это его жители. Большинство мужчин в ермолках и характерных широкополых черных шляпах. Несмотря на жару, не видно женщин в коротких юбках и платьях без рукавов. Талмуд запрещает создавать соблазны для мужчин.

…Задержавшись перед массивными коваными воротами с решеткой из переплетающихся букв на иврите, машина въехала во двор приземистого серо-блеклого здания. По форме оно представляло собой четырехугольник. Здесь помещались Иностранное управление «Моссад» и второе бюро Управления военной разведки. На третьем этаже находился кабинет генерала Эбуха.

Перелет из Вашингтона в Тель-Авив занял несколько часов. Олег успел не один раз перечитать данные о Пинхусе Эбухе, которыми снабдил его адмирал Скаукрофт. Карьера Пинхуса началась в «Моссаде», куда он был принят после двух лет службы в Вооруженных силах Израиля. Первым поручением будущему председателю Разведывательного комитета стала организация физического устранения члена Исполкома ООП Ясира Саддата. Ясир Саддат вместе с женой был застрелен в подвале своего дома-бункера в ливийском городе Триполи. Пинхус Эбух получил несколько орденов и медалей, благодарность своего начальства и начал стремительно продвигаться по службе.

Двор здания, в одном из кабинетов которого расположился генерал Эбух, казался вымершим. Каменные плиты, подогнанные друг к другу так, что между ними не просунешь и лезвия бритвы, были тщательно промыты. Олег не сомневался, что на них можно улечься в белом костюме — не останется ни пятнышка.

Шофер направил машину в подземный гараж. Элегантный брюнет с пухлыми щеками, встретивший Олега в аэропорту, провел его в просторный вестибюль. После уличной жары в помещении было прохладно. Здесь так же не было ни души.

«Вероятно, таков стиль работы израильской разведки, — пронеслось в голове Олега, — минимум людей, минимум слов, минимум шумихи и максимум дела. Максимум? А как же история с похищением боеголовок к ракетам? Исключение из правил?»

* * *