Несостоявшийся стриптиз

 — Радость моя, нам совершенно плевать на то, что ты сделаешь, — сказал Карелла и двинулся к столу Клинга, возле которого сидела пожилая женщина в черном пальто, скромно положив руки на колени.

 — Ке вергонья, [Стыд и срам (ит). (Здесь и далее примеч. пер.)] — сказала та, качнув головой в сторону клетки.

 — Да, — кивнул Карелла. — Вы говорите по-английски, синьора?

 — Я живу в Америке сорок лет.

 — Тогда расскажите, что случилось.

 — Кто-то украл мой кошелек.

 Карелла придвинул блокнот.

 — Как вас зовут, синьора?

 — Катерина ди Паоло.

 — Ваш адрес?

 — Это не розыгрыш? — раздался вдруг чей-то голос.

 Карелла повернул голову. У входа в отдел стоял человек в белом халате и недоверчиво обводил комнату взглядом.

 — У вас действительно в кого-то всадили стрелу? — продолжал допытываться он.

 — Вот он, — сообщил Уиллис, показывая на раненого.

 — Действительно, стрела, — удивился представитель «скорой», и глаза его округлились.

 — Насилуют! — вдруг заверещала девица. Карелла обернулся к ней и увидел, что она стащила с себя блузку и лифчик.

 — О Боже, — вздохнул он. — Извините меня, синьора, обратился он к Катерине ди Паоло и пошел к клетке.

 Тут зазвонил телефон. Карелла снял трубку.

 — Пойдемте, мистер, — сказал человек в белом халате человеку со стрелой в груди.

 — Они меня раздели! — верещала девица.

 — Ке вергонья, — повторила пожилая женщина в черном и неодобрительно поцокала языком.

 — С вашей помощью я хочу похитить полмиллиона долларов, — услышал Карелла в трубке голос Глухого. — В последний день апреля. 

3

 Манильский конверт, который поступил в отдел, был адресован Стиву Карелле. Имя получателя напечатано на машинке. Обратный адрес отсутствовал.

 Письмо отправили в Айзоле за день до этого. В конверте между двух полосок картона была фотография.

 — Это же Дж. Эдгар Гувер! — сказал Мейер.

 — Точно, — кивнул Карелла.

 — Что это может значить?

 — Это даже не фотография, — сказал Карелла. — Это фотокопия.

 — Что скажешь? — спросил Мейер.

 — Похоже, это наш приятель.

 — Первый выстрел?

 — Скорее всего.

 — Но почему именно Гувер?

 — Почему бы нет?

 — Что он задумал?

 — Ума не приложу.

 — А ты припомни. Приложи немножко ума.

 — Ну, в наш последний разговор он сказал, что собирается с нашей помощью похитить полмиллиона долларов. Причем в последний день апреля. Сейчас… — Карелла посмотрел на часы в отделе, девять пятьдесят две, и мы получили фотокопию портрета Гувера. Либо он пытается сообщить нам кое-что существенное, либо он пытается сообщить нам кое-что несущественное, либо он не пытается сообщит нам ровным счетом ничего.

 — Блестящая логика, — сказал Мейер. — Ты не думал заняться детективной работой?

 — Думал, думал. Просто я вспоминаю его прежние методы. Помнишь, лет десять назад он пытался создать у нас впечатление, что он задумал ограбить один банк, а на самом деле его интересовал совсем другой. Кстати, это тоже было запланировано на последний день апреля.

 — Верно.

 — И он чуть было не удрал с денежками.

 — Точно.

 — Он дает нам понять, что замыслил операцию. Хотя при этом не сообщает ничего конкретного. Ему так интереснее. Вспомни, как он повел себя в последний раз. Заранее сообщил о своих будущих ходах, отправил на тот свет пару городских начальников, потом даже заявил о намерении убить самого мэра. Но все потому, что на самом деле собирался вымогать крупные суммы у других людей, а убийства больших шишек ему были нужны в качестве наглядного примера. Для устрашения. Вот потому-то я и говорю, что этот портрет может означать нечто и, наоборот, может не значить ровным счетом ничего.

 Торговца замками звали Станислав Джаник. Его магазин являл собой темную клетушку между ломбардом и химчисткой на Калвер-авеню. Стена за прилавком была облицована досками с колышками, на которых висели заготовки ключей. Каждый снабжен номером, соответствовавшим номеру в каталоге. В случае с ключами от машин указывался также год изготовления машины и ее марка. По магазинчику разгуливали шесть взрослых кошек, и сильно воняло кошачьей мочой.

 — Мистер Джаник? — произнес Клинг.

 Услышав обращение, тот оторвался от ключа, над которым работал, и выключил станочек. Зубы у него были желтые от никотина, и рядом в пепельнице лежала шерлокхолмовская трубка. На прилавке лежали металлические заготовки. Слесарь оттолкнул их в сторону и сказал:

 — Да, это я. Чем могу быть полезен.

 Говорил он с акцентом, но с каким, Клинг так и не мог угадать. Берт вытащил бумажник, открыл его, показал пришпиленный к внутренней стороне напротив своего удостоверения значок и сказал:

 — Я из полиции. Хочу задать вам несколько вопросов.

 — Что вас интересует?

 — Я расследую, квартирные кражи на Ричардсон-драйв.

 — Так.

 — И мне сказали, что вы устанавливали замок в квартире, которую недавно обчистил неизвестный вор.

 — В какой? — спросил Джаник. Тут же большая черно-белая кошка прыгнула с пола на прилавок и подставила голову хозяину, чтобы тот ее погладил. Он начал машинально поглаживать кошку, глядя на Клинга через очки с толстыми стеклами.

 — В квартире мистера Джозефа Ангиери в доме шестьсот тридцать восемь по Ричардсон-драйв.

 — Да, ставил, — кивнул Джаник.

 — Какой замок?