А что касается "новой смеси" для носителя, то держать состав от меня в секрете не стали, что ж посмотрел, это вчерашний день, оказывается, ради достижения наилучших результатов из состава смеси выкинули все стабилизаторы, которые мы прописали для того, чтобы носители могли дольше находиться в рабочем состоянии. Зачем это сделали понятно, каждый километр дальности в плюс, но нужно же и смотреть в будущее, ведь носитель, который вместо десяти лет, будет способен уйти на цель и через двадцать, это двойная экономия, и пусть он будет тяжелее на пару-тройку тонн, в общих раскладах это ничего не значит. Хотя для всех сегодня это совсем неочевидно, ведь чтобы доказать пользу от стабилизирующих присадок, мало теоретических выкладок, нужны экспериментальные данные, но в наших условиях никто столько ждать не будет. А вот добавку из окисла хрома раскритиковал, в конечном итоге повышение температуры ничего не давало, кроме проблем, которые еще как-то надо было решать. Так и высказал Королеву, но по моему он остался при своем мнении, ведь все считали само собой разумеющимся, что повышение температуры горения смеси дает прибавку к тяге… А может это было простое проявление ревности к более удачливым соперникам, ведь его работу прикрыли только благодаря нашим успехам, но это временное явление, после того как они натешатся, все равно вернутся к первоначальному рецепту. И это… надо бы и его заинтересовать космосом, все-таки работ предстоит много, и делать все в "одну харю" становится накладно, пусть и его коллектив тоже хлебнет проблем.
Ладно, раз все не касается нашего ОКБ, утром поехали назад. Плохо, что нас в Победе ехало трое, исключая водителя, завалился бы спать на задний диван, и к прибытию в Москву сумел бы более или менее выспаться. А так даже подремать в дороге не получилось, поэтому отчитался перед главным и закрылся у себя в кабинете, надо было срочно поспать хотя бы часика три, а то какой из меня работник после бессонной ночи?
*
К нам приехал наш любимый
Никита Сергеевич дорогой.
Хрущев действительно в начале марта снова приехал в наше ОКБ, видимо интерес к космосу не пропал у партийного деятеля, так-то в нынешних условиях не велика шишка, так как поздно получил возможность рулить в ЦК, но и не маленькая, ведь каким-то образом выбил поручение курировать космическую отрасль. И как я понял, он сумел убедить политбюро, что достижения СССР в космосе будут иметь мощный пропагандистский эффект во всем мире, а потому не стоит держать коллектив ОКБ на голодном пайке. Буденный немного поворчал, но вынужден был поделиться ответственностью, все же у Хрущев в отношении финансов был более пробивной. Вот только мне пришлось немного насторожиться, знаю любовь Никиты Сергеевича все значимые события подгонять к значимым датам, а это в наших условиях могло обернуться трагедией. Подгадав момент, когда Челомей останется один, попросил его, чтобы он не уступал давлению Хрущева скорректировать нашу программу освоения космоса.
- А почему ты решил, что он обязательно попытается это сделать? – Удивился Главный.
- Он партийный деятель, - принялся пояснять свои выводы, - они привыкли к лозунгам и значимым датам, а для нас это смерти подобно.
- Зато финансирование открывают, - усмехнулся Владимир Николаевич, - но я тебя понял, сильно менять наш график не дам.