Неспешная игра

— Я не привожу девушек в свою комнату, — признаётся он так осторожно, что я снова поворачиваюсь к нему лицом с открытым ртом.

— Ч-что ты имеешь в виду? — о, Боже, я заикаюсь. Этого не может быть.

— Никогда не считал, что какая-либо другая девушка, которую я встречал, достойна увидеть мою спальню, — заявляет он, не отводя взгляда. — Только ты.

Мои щёки горят. О чём он вообще говорит? И Боже, как он на меня смотрит. Я почти чувствую, как его взгляд касается моей кожи, когда блуждает по мне.

— Тристан, — порицаю я. Словно тупица, не могу придумать, что ещё сказать.

— Мне чертовски нравится, когда ты произносишь моё имя, — его голос неистовый, как и походка, когда он начинает приближаться ко мне. — Произнеси его ещё раз.

Что, ради всего святого…

— Тристан! — я начинаю хихикать, смущённая его внезапной сменой настроения.

— Я серьёзно. Меня сводит с ума, когда ты его произносишь, — он останавливается передо мной, так близко, что я могла бы протянуть руку и коснуться его. Или он мог бы прикоснуться ко мне — и я хочу, чтобы он сделал первый шаг. Сегодня я чувствую себя недостаточно умелой. К тому же мяч на его стороне.

Я прочищаю горло, размышляя, не лучше ли нам сократить вечер.

— Может, нам следует…

Он обрывает меня.

— Я знал, что стоит мне привести тебя сюда, то никогда не захочу, чтобы ты ушла. Мысль о тебе обнажённой, в моей постели… скручивает меня изнутри. Я бы не смог держать свои руки подальше от тебя.

Оу. Вау. У меня такое чувство, будто моё лицо горит.

— Остановись, Тристан, — слабо прошу я. Его слова что-то делают со мной. Заставляют меня чувствовать себя… почти сумасшедшей от желания.

Из его горла вырывается тихое рычание.

— С первого взгляда, как увидел тебя, я не могу думать ни о чём другом. Я как… Я прям как грёбаный Ромео.

Погодите минутку. То, что он говорит — его слова кажутся знакомыми?

— Я фантазирую о твоих губах, — он касается моего лица, кончиками пальцев скользя по моей щеке, по моим губам, прежде чем его рука опускается. — О твоих идеальных, розовых губах…

В моей груди вспыхивает какая-то легкомысленность.

— О, Боже, — крепко хватаю его, так, что у него нет другого выбора, кроме как напрячься, когда он обхватывает меня за талию, чтобы мы оба не упали на пол. — Ты цитируешь мне грёбаного Гарри Голденблатта! — сколько «Секса в большом городе» он пересмотрел в одиночку?

Тристан опускает голову, улыбка на его лице такая искренне милая, что у меня перехватывает дыхание.

— Шарлотта — моя фаворитка, — он целует меня, прикосновение его губ к моим заставляет немедленно захотеть большего. — Ты напоминаешь мне её.

— Ну, а ты совсем не похож на Гарри, — второй муж Шарлотты был лысым, потным адвокатом, который любил Шарлотту всем своим существом. Они были самой милой парой на свете.

Тристан — горячий кусок мужской плоти, который использует и выбрасывает девушек, как салфетки. До… меня? Мне трудно это осознать, но каким-то образом я ему достаточно нравлюсь, его так влечёт ко мне, что он хочет раскрываться мне понемногу. Маленькими реальными кусочками.

С каждым новым проблеском, который я получаю, он нравится мне всё больше и больше.

— Хотя я чувствую его боль, — бормочет Тристан, снова касаясь губами моих, крадя мои слова, крадя моё дыхание на какую-то секунду, прежде чем прерывает поцелуй. — Я хочу тебя так сильно, что это просто убивает меня.

Я кладу дрожащую руку ему на щёку, ошеломлённая его словами и жестом, стоящим за ними. Он смотрел мой любимый сериал из-за меня. Ради меня. То, что он процитировал один из самых сексуальных диалогов, которые я когда-либо слышала — я сама хотела прыгнуть на лысого, потного Гарри Голденблатта в первый раз, когда только увидела, как он произносит эту наглую, страстную речь перед Шарлоттой, — трогает меня.

Такая мелочь, на самом деле, но так много значит. Это значит, что ему не всё равно. И это единственное, что возбуждает меня больше всего на свете.

ГЛАВА 19

Алекс

Тристан убирает мою руку со своей щеки и целует её, прежде чем притянуть меня к себе и поглотить. Нет другого слова, чтобы описать то, как он целует меня. Он именно поглощает, сомкнув свои губы на моих, рукой обнимая мой затылок, а языком исследуя мой рот. Я целую его в ответ так же лихорадочно, отчаяние скребётся у меня внутри, и я тихонько стону. Наши языки соприкасаются в горячем ритме, один над другим. Один под другим. Снова и снова.

Я прерываю поцелуй первой, чтобы перевести дыхание, и его руки оказываются повсюду, везде сразу. Скользя по моему телу, вдоль моих боков, опускаясь под свитер, касаясь моего живота. Его пальцы словно клеймо. Обжигающе горячие, но всё же заставляющие меня дрожать; моё сердце бешено колотится, голова кружится.