Читаем Неспетая песня полностью

— Ну и ладно, — фыркает она. — Нам пора, я чувствую себя плохой мамой.

— Это заняло всего десять минут, Лео спит, — успокаивает ее Оливер и ведет к машине, в которой мирно спит их четырехмесячный сын.

Оливер и Саша готовятся к свадьбе, у них на руках маленький ребенок, поэтому время на катания по склонам у них практически нет. Венди взяла на себя много обязанностей по подготовке к свадьбе, и я естественно ей помогаю, чем могу.

За эти месяцы, что мы вместе, немало что изменилось. Я практически всё время провожу в Саут Лейк Тахо. Учеба — Венди, Венди — учеба. Наши отношения крепнут, и с каждым днем, проведенным с ней, я понимаю, что не зря все эти годы мучился и втайне надеялся на большее. Порой я ловлю себя на мысли, что сравниваю свои отношения с Венди, и ее с Итаном. И вижу огромную разницу. В отличие от того что было между ними, мы с Венди практически не ссоримся. У нас мало на то причин, но если мы чем-то недовольны, то всё как-то слишком быстро сглаживается.

Конечно, всё не может быть идеальным. Мне приходится проводить ночи без нее, и после таких ночей я зол. Что касается сексуальной жизни, то лучшего и нельзя представить. Я наконец-то занимаюсь умопомрачительным сексом с девушкой, от которой без ума. Прошедшее Рождество мы провели в кругу своих семей, но на следующий же день я позвонил Оливеру и попросил его об огромном одолжении. Он без лишних вопросов нашел свободный номер в своем отеле в Вест-Шор, где мы с Венди провели целые сутки, не вылезая из постели. С виду скромная и тихая Венди сносит мне крышу в постели. Я и подумать не мог, что между нами будет такая химия.


Саша и Оливер машут нам на прощание, затем уезжают. Я подхожу к Венди, которая угрожающе смотрит на Скотта, бросившего ей вызов.

— Это ты бросила, — говорю я, вплотную подойдя к ней.

Венди делает непонимающее лицо.

— О чем ты?

Белоснежная шапка с огромным помпоном и ее светлые волосы практически сливаются с фоном снега на склонах.

— Ох, Ди, ты пульнула в меня снежком. — Я хватаю ее за куртку, притягивая к себе.

Венди смеется и пятится от меня.

— Неа.

Сузив глаза, я наклоняюсь за снежком, но Венди бросает лыжи и несется к склону. Среди бесчисленных хвойных деревьев разносится ее заливистый смех.

— Мы играем в снежки? — Джейс непонимающе смотрит на меня, затем на Скотта. — Тогда ты прокатишься со мной, у Ди и Лэнсы все еще брачный период.

После бега по сугробам и катания на лыжах, я звоню маме и говорю, что еду домой с друзьями. Это не в первый раз, когда я привожу Венди домой. Первый месяц мама постоянно меня спрашивала, как на это реагирует Итан, но вскоре перестала. Потому что…ну, Итан не звонит. Точнее делает это очень редко. Я понимаю, что вся это сложившаяся ситуация здорово повлияла на наши отношения, и мне его не хватает. Но такова цена за то, что я счастлив прямо сейчас.

Бонни вернулась после Рождества и теперь мне не приходится вытаскивать ее из баров или прятать ее же собственные деньги.

Мама кормит нас своими фирменными кукурузными лепешками, когда мы приезжаем со склона. Затем она болтает с Венди о рецептах, а мы с Джейсом и Скоттом уходим в мой сарай, где к нам присоединяется дядя Кэм.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Совершенно не могу сообразить, — чешет затылок Скотт, стоя над моим байком «Индиан». — Я видел эту рухлядь, как ты умудрился поставить ее на колеса?

Пожав плечами, я сажусь верхом на байк.

— Поставить на колеса можно и «Сен-Шамон»[1], старик.

— На гусенѝцы, — поправляет меня Джейс.

— Ха, умник. — Я пихаю его кулаком в плечо. — Правильно, гу̀сеничная лента.

Посмеиваясь, мы спорим о танках, пока телефон дяди Кэма не прерывает нас громким рингтоном.

— Я выйду, парни, — говорит дядя, глядя на экран телефона.

— Интересно. — Джейс занимает мое место на «Индиане» и, оседлав его, начинает похотливо двигаться.

— Господи, что ты делаешь? — фыркаю я.

— Просто проверяю, — беспечно отвечает Джейс, сверкая белозубой улыбкой. — Удобно ли на нем заниматься сексом.

Скотт демонстративно хлопает ладонью по лбу.

— Брось, малыш, — дразнит его Джейс. — Лэнса, одолжишь нам?

— Что? — Я спихиваю его со своей «гордости». — Конечно, нет.

— Извращенец, — произносит Скотт, оставив быстрый поцелуй на губах Джейса.

Я качаю головой. Джейс Бонилла любую тему может слить к сексу.

— Держу пари, Лэнса и Ди давно окрестили этот байк, — приподняв одну темную бровь, заявляет он.

Эта мысль мне не приходило в голову.

— Видимо так, — нараспев поддакивает Скотт, когда я молчу.

Нет, не так, но эта идея уже успела меня страшно завести.

— Заткнитесь, — бросаю я, махнув рукой, и они начинают ржать надо мной.

Выйдя из сарая, я прищуриваюсь от слепящего солнца. Снег местами растаял и, смешавшись с песком, несколько небольших сугробов лежат под домом. Наверняка моя мама совсем заболтала Венди, поэтому я решаю пойти ей на выручку. Но резко замираю, услышав голос дяди за поленницей дров.

Перейти на страницу:

Все книги серии Однажды на озере Тахо

Похожие книги

Провинциал
Провинциал

Проза Владимира Кочетова интересна и поучительна тем, что запечатлела процесс становления сегодняшнего юношества. В ней — первые уроки столкновения с миром, с человеческой добротой и ранней самостоятельностью (рассказ «Надежда Степановна»), с любовью (рассказ «Лилии над головой»), сложностью и драматизмом жизни (повесть «Как у Дунюшки на три думушки…», рассказ «Ночная охота»). Главный герой повести «Провинциал» — 13-летний Ваня Темин, страстно влюбленный в Москву, переживает драматические события в семье и выходит из них морально окрепшим. В повести «Как у Дунюшки на три думушки…» (премия журнала «Юность» за 1974 год) Митя Косолапов, студент третьего курса филфака, во время фольклорной экспедиции на берегах Терека, защищая честь своих сокурсниц, сталкивается с пьяным хулиганом. Последующий поворот событий заставляет его многое переосмыслить в жизни.

Владимир Павлович Кочетов

Советская классическая проза
Тропою испытаний. Смерть меня подождет
Тропою испытаний. Смерть меня подождет

Григорий Анисимович Федосеев (1899–1968) писал о дальневосточных краях, прилегающих к Охотскому морю, с полным знанием дела: он сам много лет работал там в геодезических экспедициях, постепенно заполнявших белые пятна на карте Советского Союза. Среди опасностей и испытаний, которыми богата судьба путешественника-исследователя, особенно ярко проявляются характеры людей. В тайге или заболоченной тундре нельзя работать и жить вполсилы — суровая природа не прощает ошибок и слабостей. Одним из наиболее обаятельных персонажей Федосеева стал Улукиткан («бельчонок» в переводе с эвенкийского) — Семен Григорьевич Трифонов. Старик не раз сопровождал геодезистов в качестве проводника, учил понимать и чувствовать природу, ведь «мать дает жизнь, годы — мудрость». Писатель на страницах своих книг щедро делится этой вековой, выстраданной мудростью северян. В книгу вошли самые известные произведения писателя: «Тропою испытаний», «Смерть меня подождет», «Злой дух Ямбуя» и «Последний костер».

Григорий Анисимович Федосеев

Приключения / Путешествия и география / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза