Неспетая песня

– Видите ли, молодой человек, - посмотрел поверх очков старый одессит, - здесь все свои, и я могу быть откровенен. То, что мы живы с женой, многие, к сожалению, считают большой ошибкой… фюрера. Они считают, что Гитлер не закончил свою работу по уничтожению евреев, и активно продолжают его дело. Особенно худо стало сейчас, в последние годы жизни и первые годы после смерти нашего вождя и учителя товарища Сталина, не к ночи, как говорится, будь помянут. Но мы, евреи, я уже говорил вам, народ хитрый: мы не хотим умирать, мы хотим жить и, пусть вам это не покажется странным, жить спокойно. Поэтому стараемся не выпячиваться, не конфликтовать и, не за столом будет сказано, не трогать дерьмо.

  – Ну, что ты позволяешь себе говорить, - возмутилась Софья Лазаревна. – Вы простите его, он иногда не стесняется в выражениях.

 – А иначе нельзя, - оправдывался Лев Самойлович. – Русский язык требует точности, поэтому вещи надо называть своими именами. Ты думаешь, я не ясно выразился и дети не знают, что это такое?

– Ну ладно, хватит. Сменим тему. – Рассердилась хозяйка. – Дети, какие планы? Мне думается, что маме, Леночка, надо бы сообщить, что ты жива и здорова.

– Нет, нет, Софья Лазаревна, - стала умолять её Лена, - не звоните ей. Мы больше не будем вас беспокоить, мы сегодня уйдем отсюда.

– Глупенькая, разве я об этом, - обиженно сказала Софья Лазаревна, - да ты нам только в радость, живи у нас, сколько хочешь. Но ведь она тебе мать, она, наверное, с ума сходит, не зная, где ты,  что с тобой.

 – Сегодня вечером я позвоню своей учительнице, - вмешался в разговор Яков, - и мы будем знать, что делать дальше.

    В восемь часов Яша позвонил по оставленному ему телефону. Они с Раисой Михайловной всё оговорили. По её настоянию утром Лена пришла в ту самую больницу, куда её привозила скорая помощь. Девушку приняли и поместили в ту же палату, где она лежала. Через час туда пришли Раиса Михайловна и её подруга.

6

   План Симоны Дмитриевны был, пожалуй, единственным вариантом, позволяющим встретиться и поговорить с Лениной мамой. Когда гостем на улице Пастера был её старый друг, главврач психиатрической больницы, она ему всё рассказала, что связано с историей двух молодых людей.  Утром Ирине Яковлевне позвонили из больницы и сказали, что её дочь находится у них и что с ней хотел бы поговорить главный врач. Не прошло и получаса, как к больнице подкатило такси, и плачущая женщина очень быстрым шагом вбежала в её фойе. У первых же встречных сотрудников в белых халатах, она стала требовать немедленной встречи с главврачом. В его кабинете Ирина Яковлевна разрыдалась.

 – Где моя дочь? – в слезах спрашивала она, - что с ней?

– У вас нет никаких оснований расстраиваться, - успокаивал её один из главных исполнителей, может быть, не совсем позволительного плана. – Ваша дочь в полном порядке. Вы сможете сейчас  с ней встретиться. Однако я бы предложил Вам сначала поговорить с моими коллегами. – Доктор проводил Ирину Яковлевну в другой кабинет, где уже сидели две дамы в белых халатах. – Знакомьтесь.

 – Симона Дмитриевна, невропатолог, - представилась одна, - а это Раиса Михайловна. Мы хотим помочь Вашей дочери. Скажите, пожалуйста, чем был вызван такой сильный нервный срыв у Леночки? И даже два.

 – Всю историю так просто не расскажешь, - отвечала Ирина Яковлевна. - Сначала она расстроилась из-за того, что я не разрешила ей встречаться с молодым человеком, а потом она просто взбесилась, узнав, что я припрятала её паспорт.

 – А чем мотивированы эти запреты и дальнейшие действия?         – задала вопрос Раиса Михайловна. – С Вашей дочерью мы уже говорили, но возможно она что-то преувеличивает.

– Я не знаю, как преподнесла вам всё Лена, но я… - Ирина Яковлевна сделала большую паузу и внимательно посмотрела на каждую из собеседниц, - хочу верить, что передо мной русские люди, которые меня поймут. …Я не желаю, чтобы в мою семью затесался еврей.

 – У Вас в роду, наверное, произошло какое-то горькое событие, виновником которого были эти люди? - поинтересовалась Симона Дмитриевна.

– Ничего у нас в роду не произошло. – Повысила голос Ирина Яковлевна. – Просто я не желаю впускать к себе этих христопродавцев.

– Ага. Вы просто желаете с Яшей рассчитаться за Христа? - понимающе переспросила Раиса Михайловна. – Вы верующая?    – Дело вовсе не в моей вере, - отвечала Ленина мама, - а в его национальности.

 – Ну, если в национальности, то это проще.    – Очень спокойно сказала Раиса Михайловна. Я из религиозной семьи и прекрасно знаю библию. Так вот хотела бы Вам сообщить, что защищаемый Вами Христос был, как и Яша, евреем. Его мать была из иудейского колена Давида. Когда родился Иисус, все приветствовали его как иудейского царя. Но если Вам это не нравится, как, впрочем, и многим другим, то вспомните известную библейскую притчу о милосердном самарянине. Там наш Иисус на вопрос одного законника: кого считать своим ближним, ответил притчей, смысл которой в том, что все люди, независимо от нации, братья.