Неспетая песня

 – Дорогой, почему ты не хочешь выполнить мамино условие, - спросила она, когда супруги оставили их двоих. – Ты не можешь меня понять. – Старался объяснить ей Яков. – Я уже говорил в своё время одному человеку, что не могу предать своих родных, которые погибли именно потому, что были евреями. А, кроме того, - Яша повысил голос, - я не позволю оскорблять себя таким неуважением.  Я не намерен угождать твоей мамочке, которой завтра могут не понравиться мои уши или нос.

- Что это за «мамочке»? – обиделась Лена. – Ты мог бы

оставить иронию по отношению к моей маме. Или ты меня совсем не уважаешь? Неужели ты не можешь хоть в чём-то уступить, хоть что-то сделать, чтобы мы были вместе?

– Могу. – Начинал сердиться всегда спокойный и покладистый Яша. – Могу предложить тебе выйти за меня замуж и уехать отсюда подальше.

 – Ты считаешь это лучшим выходом? – Возмущалась Лена.          – Значит, ты своих родителей уважаешь настолько, что боишься оскорбить их память изменой, а мне предлагаешь расстаться с моими навсегда и забыть в родной дом дорогу? Интересные у тебя представления о справедливости. Может до сегодняшнего дня я и верила, что всё на свете может заменить мне твоя любовь, но сейчас я вижу, что это не так.

– Я тоже стал сомневаться в твоей любви, - с горечью ответил Яков. – У меня и в мыслях не было, что я могу быть отвергнут по такой причине. 

 – А я бы никогда не поверила, что ты с такой легкостью откажешься сделать маленький шажок ради того, чтобы мы были вместе. Видно не судьба. – С горестью заключила Лена.   

   – Да. Не судьба. – Вторил ей Яков.

   Раиса Михайловна говорила по телефону с Яшей недолго. Она настояла, чтобы он немедленно пришел к ней на улицу Пастера. Уже через полчаса они тихо беседовали на диване возле торшера у журнального столика с чашками остывающего чая.

 – Всё ли ты сделал обдумано? – говорила воспитательница. – Или ты вообще не думал, когда говорил? В тебе играли обида и злость. А не пожалеешь ли ты о том, что произошло сегодня? Ведь если всё так, как ты мне рассказал, это разрыв.

– Это разрыв. – Как эхо прозвучал придавленный голос Яши.       – Уеду я отсюда. Уеду и забуду. Раиса Михайловна, простите меня, ради бога, за то, что взвалил на Вас своё горе, за то, что заставил оторваться от серьезного дела, за то, что вынудил вас пожертвовать своим временем из-за пустяка.

 – Что?! Что ты сказал?! – чуть ли не кричала Раиса Михайловна. – Как ты смеешь такое произнести?! Ты сейчас говоришь о любви, как о пустяке. Какое ты имеешь право? При первой неудаче, ты смеешь потерять веру в любовь? А веру в свой талант, в своё предназначение ты ещё не потерял? Ты думал, что всё в жизни гладко, что всё легко, без усилий, без борьбы?           – Простите меня, ну, пожалуйста, простите. – Умолял Яша Раису Михайловну. – Я сказал глупость. Это слабость. Это не позволительно. Я понимаю. Я всё обдумаю. Я поборю свою обиду. Но поймите: уж очень больно меня ранили. И пока эти раны затянутся, должно пройти время. А по этому мне надо уехать. Я Вас очень прошу, объясните всё Бессоновым. Сейчас написать что-либо внятное я не сумею. А со временем всё им расскажу.

 – Не выдумывай, – несколько спокойнее заговорила Раиса Михайловна, - что бы ты ни задумал, каникулы, или хотя бы часть их, ты проведешь у нас.

   Наутро Яков Давидович Кузнецов, согласно поданному заявлению, забрал все свои документы из Одесской Государственной Консерватории.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ НЕСПЕТАЯ ПЕСНЯ

Скорбь от потери дорогого предмета

больше, чем счастье обладания им.

П. Буаст

1

   С тяжелым сердцем Яков выходил из консерватории. Непомерным грузом лежали в кармане его рубашки забранные только что документы. Ему казалось, что внезапный вихрь оторвал его от земли и понёс, неведомо куда. Он потерял точку опоры, и будущее было в непроглядном тумане. Где он будет дальше учиться? Что ждет его в других местах? Эта неизвестность делала его слабым и не уверенным в себе.

   В дверях он чуть ли не столкнулся с Викой, которая, окончив музыкальное училище по классу фортепиано, мечтала попасть в консерваторию на отделение вокала, а потому оббивала пороги этого учебного заведения. Широкой улыбкой она остановила Якова. – Здравствуй, князь ты мой прекрасный! Что ты тих, как день ненастный? – взяв под руку, говорила ему девушка. – Что, не ладится с белокурой красавицей? А ты, вместо того, чтобы горевать, поставь на другую карту. Обрати  взор своих прекрасных чёрных очей на шатенку.

– Не до шуток мне, Вика. – Горько произнес Яков.

 – А я и не шучу. – Самым серьёзным тоном заявила она. - Я прошу, более того, я настаиваю на том, чтобы ты угостил меня чашечкой кофе. Ну, Яшенька. Ну, миленький. Что тебе стоит? Ты ведь у нас парень денежный. Но если ты сегодня пуст, то я могу все расходы взять на себя. Я девочка не бедная.

  Они зашли в небольшое кафе. Вика так  предупредительна и ласкова была с Яковом, что он поделился с ней своими сомнениями, своим незнанием того, куда направиться для дальнейшей учебы.