Неспящая [=Кикимора]

— Ну, если срочно начать работы, въехать сможем только осенью. Так что, на залив съездить мы ещё успеем, — уверенно сказал Максим. — Мне завтра-послезавтра в спячку. Потом надо к сыну съездить…

— Ох, точно… Я всё время забываю, ты же теперь папаша. Так… Съездим, и?

— И поедем на залив. Всё это с поправкой и на твой кокон, конечно.

У меня сердце как-то нехорошо ёкнуло. Макс, конечно же, заметил:

— Что ты? Побелела даже…

— Я, кажется, боюсь коконов, Максюша. После того, первого, когда проснулась, а тебя больше нет.

— Я обещаю, что пока ты будешь лежать, я не стану ввязываться ни в какие экстремальные приключения. И ты, кстати, пообещаешь мне то же самое. Давай договоримся, что помирать будем друг у друга на глазах.

— Обалдеть перспектива! — нервно хмыкнула я.

— Да, звучит не очень, — согласился он. — Но ты ведь меня поняла.

Я кивнула. Протянула руку, погладила его по щеке.

— Макс, а ты мог бы…

— Может, лучше всё-таки будем переходить на «Никиту»? — неуверенно перебил он меня. — Из соображений нашей с тобой личной безопасности? Чтобы документам соответствовать… А то вон как ты дядю напугала, мне даже жаль его.

— Хорошо, я попробую. Никита, а ты мог бы парфюм сменить?

— А что не так? — удивился он. — Хороший лосьон вроде. Лаванда мне нравится.

— Прежний лучше.

Он вздохнул и поджал губы:

— Дело в том, что я не люблю сандал.

— А вот Макс!..

— Вот Макс-то как раз сандал и не любит! — твёрдо повторил он.

— Как это так?! Ты два года им пользовался и ни разу не возразил!

— Не хотел тебя огорчать.

— А теперь, значит, можно и огорчить?

Ответа на этот вопрос у него не было. Хотела бы я послушать того, кто в этой ситуации нашёлся бы, как объясниться.

— Вот, давай, мы ещё из-за лосьона поругаемся, — поморщился он. — Будто других забот у нас мало?

Я прижалась к нему, глубоко вдохнула.

— Ну, ладно, Максюш, лаванда так лаванда. Не так уж и плохо. В конце концов, девушка, которая никак не может купить любимому зубную щётку, должна как минимум позволить ему самому выбирать парфюм.

— Ты же видела, — запальчиво начал он. — У меня в ванной, в шкафчике, есть три… Слышишь, Ладка? Три новые запасные зубные щётки! Забудь уже про неё, наконец!

Я взглянула в его возмущённое лицо, засмеялась, поцеловала в висок.

Он прерывисто вздохнул и снова притянул меня к себе.

Другой. Почти незнакомый. И одновременно тот же самый. Замечательный. Надёжный. Мой. Лучший и любимый.

Он рядом, и смерти нет.