Неспящие. Агентство "Новолуние"

Где-то совсем близко надтреснуто и одиноко ударил колокол. Затем еще раз. И еще. Между домами на другой стороне реки возник еще один очаг света, который стал медленно приближаться. Прошло не менее получаса, пока Неспящие не разглядели еще одну процессию, совсем небольшую. Впереди шел уже немолодой мужчина, глаза которого тускло светились оранжевым, а черные одежды покрывал перевитый орнамент и замысловатые руны – часть из них принадлежала кельтскому алфавиту, но некоторые Неспящим были незнакомы. Судя по искусно вырезанному посоху с кристаллом наверху и высокому головному убору, это был жрец общины. По сторонам от него так же медленно шли восемь юношей и девушек в черных балахонах, державшие в руках длинные шесты с посаженными на них вырезанными фигурками зверей. Замыкали процессию еще трое молодых людей – двое несли фонари, а третий – кельтский крест.

При приближении группы, селяне расступились в стороны, давая дорогу. Подойдя практически к самой воде, процессия замерла. Одновременно замолчал и колокол. Жрец медленно отступил в сторону и из-за его спины вышла… Ганю, облаченная в такие же одежды и в головном уборе, напоминавшем корону. В руках девочка держала две свечи.

Священнослужитель чуть кивнул. Юная жрица глубоко вздохнула и неожиданно громко произнесла:

- Мы собрались здесь, чтобы почтить память тех, кто оставил нас раньше срока! Милосердная Дану… позаботься о них… помоги им найти дорогу в свои владения,… где нет… ни страха, ни боли,… а есть лишь… вечный… покой… Пусть они… прибудут в твоих объятиях… пока… не настанет… их час… вновь вернуться… в этот… мир… – последние слова девочка буквально выдавила из себя и закрыла глаза рукавом.

Молчание окутало деревню – никто не смел нарушить его. Наконец, Ганю справилась с собой и, медленно зайдя в воду почти по колено, взяла обе свечи в одну руку, а другой достала из-за пазухи пару… обыкновенных бумажных корабликов. Девочка осторожно установила свечи на них и пустила лодочки по реке… Едва жрица вернулась на берег, над деревней потянулся тягучий и грустный напев, перемежаемый редкими ударами колокола. Следуя примеру девочки, жители стали заходить в воду и запускать такие же простые кораблики со свечами. Неспящие попробовали было сосчитать их, но сбились.

Мельком взглянув в сторону небольшого каменного моста, соединявшего обе части деревни, Шрам неожиданно увидел герцога с дочерью. Эннис была в длинном черном платье, а ее лицо скрывала плотная вуаль.

Неожиданно руки Неспящего коснулись тонкие девичьи пальцы. Обернувшись, страж увидел Спику, тоже облаченную в траур.

- У тебя тоже… кто-то… – негромко произнес он. Девушка покачала головой.

- Нет,… Дану была милостива – все мои родные поправились. Но многим повезло куда меньше, чем мне,… поэтому горе общины – это и мое горе тоже.

Сказано это было таким тоном, что у Данковского внутри все сжалось.

- Прости… – пробормотал он. – Если б мы узнали обо всем чуть раньше… и хоть немножко поторопились…

- Не кори себя. – Спика тихонько вздохнула. – Никто не винит вас… Наоборот… это невероятная удача, что вы сумели так быстро достать лекарство! Иначе… погибли бы все.

- Все равно… столько умерло… – Шрам опустил голову. – Как же вы теперь жить-то будете?

- Так же, как жили до этого – раздалось в ответ. – Те, кто потерял любимых, создадут новые пары. Те, чьи дети погибли, возьмут на воспитание сирот. Так мы жили, живем и будем жить.

- Вот как – страж тяжело вздохнул. – Что ж… это правильно! Многим людям следует поучиться у вас.

- Спасибо. – Спика перевела взгляд в сторону дочери герцога. Та как раз опустила на воду пышный венок с траурными лентами. – Госпожа Эннис… она замечательная… очень близка нам по духу. Наши радости – это ее радость, а горе общины – ее собственное. И за одно только это мы всегда будем поддерживать ее,… и поможем, если с ней что-нибудь случится.

Огоньки скорбной флотилии становились все меньше, пока совсем не исчезли вдали. После этого все тихо разошлись.

4 дня спустя

- Ну, что, Шрам?! – произнес Крот. – А не пора ли нам возвращаться?! Отдохнули на славу, погуляли, попировали, надо бы и честь знать.

Друзья сидели на балконе и неспешно играли в шахматы. Стоял теплый летний день, по небу плыли редкие облачка, да изредка налетал легкий ветерок, заставлявший негромко шуршать кроны деревьев.

- Да, твоя правда… – кивнул Шрам, «съедая» слона. –…но пока рано. Нужно задержаться еще на пару дней.

- Пф-ф! И на фига?! Не всех горничных еще пере…осчастливил?! – сварливо раздалось из дверей, и на балкон выглянул Запал. Вовка в последнее время был немного не в духе, ибо был лишен возможности экспериментировать. – Много баб, знаешь ли, тоже вредно!

Изловчившись, Игнат дотянулся и отвесил «ирокезу» тумака.

- Блин! А че, неправда, че ли?! – возмутился Михайлов, потирая покрасневшее ухо. После чего с оскорбленным видом удалился.

- Ничего не хочешь объяснить? – Саня передвинул ферзя. В ответ Игнат постучал себя пальцем по лбу, показывая, что дальнейшую беседу лучше вести мысленно.

«Ну, и?» – вновь задал вопрос друг.