Неспящий (СИ)

— Никто никому ничего не должен, — Тори не узнавал собственного голоса. Сейчас он звучал небывало взросло и мудро, — но если чему-то суждено произойти, это происходит.

— Какой умный мальчик, — на секунду Тори почудилось, что в голосе сущности проскользнула улыбка. Но на фоне окаменевшего лица Карагуса, с губ которого срывались слова, это казалось невозможным, — что ж, слушай, что я говорю. Тебе даны глаза для того, чтобы видеть. И мальчик видел всё, что должен был. В забытьи мальчик держал меч как мужчина, так и в скором времени настанет час снова взяться за меч. Волчица ждёт мальчика, и пламя обнимает её.

— Волчица — это знак? Где мне искать её? Кто она? Куда я должен идти?

— Мальчик слишком много спрашивает. Но он видел достаточно. Твоя судьба сама найдёт тебя, когда ты будешь готов встретить её. Или не будешь готов, она настигнет тебя, так или иначе.

— Но что мне делать сейчас?

— Молчать! — взвился голос сущности, — мальчик не знает меры в знании. Мальчик юн и тороплив. Просто мальчик на пути неспящего. Не мужчина.

— Я мужчина, — твёрдо произнёс Виатор.

— Мужчинами не рождаются. Мальчик упускает детали. Мальчик проходит мимо. Мальчик не увидел.

— Чего не увидел? — сорвался Тори.

— Мальчик не видит, — отрывисто произнесла сущность и умолкла насовсем. Лицо Карагуса скривилось. Старик задрожал и, отдёрнув руку от шара, склонился над столом, упершись в него руками и тяжело дыша.

— Тейна Карагус, — взволнованно произнёс Аббе, наконец очнувшийся от транса, вызванного увиденным, — вы в порядке?

— У всего своя цена, — уже своим голосом промолвил старик, — я выполнил свою роль. Теперь твой черёд, Виатор.

Тори почувствовал, как в его груди расползается тревога и смятение. Этот старик не вызывал ничего, кроме искренней симпатии и уважения. Его напускное простодушие вкупе с мудростью и невероятными способностями и знаниями, накопленными годами, заставляли смотреть на него как на кого-то великого. И после того, как он искренне и бескорыстно помог своему будущему убийце найти ключ к своему пути, убить его казалось просто невозможным.

— Я не могу, — прошептал Виатор.

— Забудь это слово, — слабо проговорил алхимик, — тебе пора привыкнуть к смерти. И первый, кто должен умереть — это мальчишка внутри тебя. Моя миссия здесь закончена. Теперь и ты выполняй свой долг, — старик пытался держаться прямо и горделиво, но было видно, как добрая часть сил покинула его ветхое тело. Но никогда ранее он не выглядел таким статным и большим, как сейчас, — если тебе станет легче — ритуальная магия отнимает много сил. Общаться с ними без боли практически невозможно. Так что избавь старика от страданий, именем двенадцати.

Тори поднял глаза на присутствующих. Он будто искал в них ответа, разрешения проблемы. Будто надеялся увидеть в них спасение своей души. Аббе поднялся со стула, осторожно хлопнул Виатора по плечу и вышел из комнаты. Переведя взгляд на Спек, Тори увидел, что её глаза наполнены слезами. Были ли это слёзы страха, сочувствия или всего вместе… Тори не знал. Он поднялся, подошёл к девушке, приобнял её за плечи и медленно вывел из комнаты. Затем вернулся обратно, прикрыв за собой дверь. Карагус поднялся на ноги, стараясь держаться максимально прямо. Он смотрел в глаза Виатору, но уже совершенно другим взглядом. Этот взгляд покинула старческая легкомысленность, многолетняя усталость, измождённость болезнью. Его покинули все мирские нотки приземлённых эмоций, свойственных каждому живущему в мире. Сейчас на Виатора смотрел человек без возраста, без родины, без имени и каких-либо привязанностей. Это был взгляд человека, стоящего на пороге смерти и принимающего её. Не как воин принимает меч, пронзивший его, в последний момент перед встречей с бесконечностью. Не как сомнабула, испускающая последний вздох в лихорадочных мучениях. Но как равный самой смерти, как безликая сущность, воплощение непобедимого сознания, глядящего в самую суть вещей. И в тот момент, когда кинжал Виатора коснулся шеи алхимика, Тори на мгновение показалось, что он видит отражение себя в этих глазах. И его взгляд выглядит точно так же.

***

Некоторое время они шли молча. Ноги проваливались в снег, но это уже было настолько привычным, что ступи они на твёрдую землю, почудилось бы, что шаги даются слишком легко. Спек брела впереди, глядя себе под ноги, и в какой-то момент Аббе негромко произнёс, чтобы только Тори мог его слышать:

— Я не просто так попросил её пойти с нами.

— Попросил? Я думал, она сама, — бесцветным голосом ответил Виатор.

— Не совсем. Я не доверял старику. Хотел, чтобы кто-то ещё был рядом. Сам я не мог оставить тебя в этом ритуале. Но если бы с нами что-то произошло, — советник кивнул на кинжал, висевший у девушки на поясе прямо поверх плаща.

— Тоже мне, нашёл защитника, — всё также безэмоционально усмехнулся Тори.

— Хочется тебе этого или нет, но она единственная, кто у нас есть.

— А как же твоя сестра?