Неспособность любить

Она заплакала, сидя в вагоне. Доставала платок и вытирала глаза, чтобы не размазать тушь. Плакать в вагоне ей было стыдно, но слезы текли, и остановить их было невозможно. Впрочем, она стеснялась зря, на нее никто не обращал внимания.

2 марта, четверг

Наверное, нужно было срочно что-то делать, а Федор лежал, бессмысленно глядя в потолок. Единственное, что сообразил, это позвонить вчера матери. Мать ужаснулась, конечно, но замялась, снова возвращаться в Россию было дорого и тяжело. И отцу требовалась помощь, Федор это понимал.

– Не приезжай, мам, – сказал он. – Тебе действительно трудно.

Родителям Лизы позвонили полицейские.

Ее родителей Федор видел единственный раз, на Сашиной свадьбе. Нет, еще видел на Сашиных похоронах, но на похоронах он всерьез боялся, что Лиза сейчас умрет, и на остальных вообще не обращал внимания. Еще у Лизы была сестра, сестру он тоже видел дважды, на свадьбе и на похоронах.

Ни телефона ее сестры, ни телефонов родителей Федор не знал.

Он вообще не знал ни одного телефона, по которому сейчас необходимо было позвонить. А позвонить нужно было девушке Нике.

Вчера, около тела Лизы, он впал в абсолютный ступор. Как дебил.

Ника делала то, что должен был делать он, мужчина, а он повел себя как баба.

Один отцов приятель когда-то говорил, что в советское время было негласное правило не брать женщин в диспетчеры. Потому что женщина в стрессовой ситуации не способна действовать быстро и без паники. На это способны только мужчины.

Федор повел себя не по-мужски. На фоне Лизиной смерти думать об этом было нехорошо, но он все равно не мог отделаться от стыда.

Сейчас, говорил приятель, в диспетчерах полно баб, зарплаты небольшие, мужчины стремятся найти работу получше. Отец с товарищем тогда сетовали, что положение в промышленности только ухудшается.

Федор оторвался от потолка, встал, включил чайник, побрился. Пока брился, чайник успел остыть, он снова его включил.

Единственная, кого он узнал на похоронах Кирилла, была Ника. Помимо Данилы и Лизы, конечно.

Ника стояла несчастная и потерянная, и было видно, что больше всего ей хочется сделаться совсем незаметной среди окружавших гроб людей. Губы у нее были сжаты скорбно, как у старушки.

До этого он помнил ее смеющейся. Раньше от нее исходила волна радости. Федор видел Нику несколько раз у Саши на днях рождения, девчонка с обожанием смотрела на своего мужа, это было заметно и очень глупо. Потом Кирилл стал приходить один, и Федор случайно узнал, что они с Никой развелись. Впрочем, ни до Кирилла, ни до Ники ему большого дела не было. Он о них даже не вспоминал никогда.

Узнать телефон можно было одним способом – позвонить ребятам из полиции, которые оставили ему вчера свои визитки. Заодно узнать и телефон Лизиных родителей. Полицейские не откажут, они нормальные ребята.

Он заварил себе растворимого кофе, выпил.

Почему-то звонить в полицию не хотелось. Федор достал телефон и нашел номер Данилы. Он несколько раз разговаривал с ним перед Сашиными похоронами. Собственно, Федор похороны и организовал, Лиза была ему не помощником.

Не факт, что у Данилы есть телефон Ники, но попробовать стоило.

– Да, Федор! – удивился Данила. Значит, тоже не удалил телефон Федора из записной книжки.

– Вчера умерла Лиза, – сказал Федор.

– Ч-что?

– Вчера умерла Лиза. У тебя есть телефон Ники? Жены Кирилла.

– Подожди. – Данила собрался с мыслями. – От чего умерла Лиза?

– Неизвестно. У тебя есть телефон Ники?

– Слушай, ты нормально можешь все объяснить? – Данила начал злиться.

Федор в двух словах рассказал. Говорить ему было тяжело. Вчера, нет, позавчера, он всерьез обдумывал, не жениться ли ему на Лизе.

Его жизнь изменилась после смерти Саши. Изменилась из-за Лизы. Его никто не заставлял ее опекать, они даже с двоюродным братом были не настолько близки, а с его женой тем более. Но ответственность навалилась сразу и прочно, и Федор знал, что Лиза и будущий ребенок стали его частью.

– Так у тебя есть телефон Ники?

– Подожди, посмотрю. Если есть, перезвоню.

Федор потер телефоном подбородок, подошел к окну. Аппарат зазвонил почти сразу.

– Есть телефон. – Данила продиктовал цифры, Федор записал на клочке бумажного полотенца, ничего больше под рукой не оказалось. – Федор, она это… сама?

– Не знаю.

Про отравление полицейские сказали сразу. Правда, предположительно, окончательный вердикт должна вынести экспертиза.

– Не знаю, – повторил Федор.

Соврал. Знал, что Лиза не могла этого сделать. И то, что в квартире не оказалось предсмертной записки, ерунда. Лиза ждала ребенка и никогда его не убила бы.

Полицейским он так и сказал. И Ника сказала, он слышал. Они оба говорили и про смерть Саши, и про смерть медсестры.

– Она Сашку очень любила. – Похоже, Данила склонялся к версии самоубийства.

– Да, – подтвердил Федор.

– Ты звони, как там что. И если помощь нужна.

– Ладно.

Он бросил телефон на стол, но аппарат зазвонил снова. На этот раз звонили с работы.

– У меня умерла родственница, – почти не слушая, что ему говорят, перебил Федор.