Неспособность любить

Безрукова сильно изменилась. Сейчас он бы поверил, что сидевшая напротив женщина родилась с золотой ложкой во рту и самой большой неприятностью в жизни для нее было застрять где-нибудь в пробке. Только она отлично умеет за себя постоять. Какого черта он ей помогает?

Люди меняются со временем, иногда становятся добрее, иногда злее, но никогда не превращаются в свою противоположность. Сейчас они с Безруковой компаньоны, но поворачиваться спиной лишний раз к ней не стоит. Можно получить сильный удар.

К вечеру потеплело. Вместо жуткой гололедицы под ногами хлюпала вода, и наконец-то появилось предчувствие скорой весны. Домой Данила опять приехал поздно и, обнимая Улю, пожалел, что день провел не с ней, а в надоевшей и ненужной суете.

Мысль, что опасность не отступила, он постарался отогнать.

Утром телефон Сени оказался вне зоны доступа.

Парень куда-то уехал и забыл взять зарядку? Вообще-то, такое маловероятно, зарядку можно одолжить у любого знакомого, слава богу, электрические разъемы давно унифицированы.

О другом варианте думать не хотелось. Другой вариант был очень неприятный.

Звонить Надежде Ивановне раньше десяти Федор не решился. Черт ее знает, какой образ жизни старушка ведет, может просыпаться и к середине дня.

Федор включил радио, послушал про мироточение бюста несчастного последнего императора и радио выключил. От мироточения становилось совсем тоскливо, от этого веяло средневековьем, а в средневековье он не хотел.

В Израиль звонить было тем более рано, разница во времени не то час, не то два, но Федор позвонил. И правильно сделал, теперь он был уверен, что с папой будет все хорошо, потому что мама сразу спросила:

– Ты видел новый фильм о коррупции?

– Нет, – покаялся Федор.

– Федя! – Голос у мамы зазвенел. – Ну нельзя же вообще ничем не интересоваться!

Он действительно мало чем интересовался. В основном работой. А еще любил фантастику.

– Тебе все равно, чем живет твоя страна?

– Все равно, – не стал отрицать он.

Родители политикой интересовались, слушали какие-то оппозиционные радиостанции и с надеждой ждали политических перемен. Насколько Федор представлял, такая же обстановка в стране была и сто лет назад, и кончилось это, по мнению одних, трагически, а по мнению других, очень славно, построением самого справедливого на планете общества.

Вообще-то, политической активностью отличалась мама, папа только посмеивался, слушая ее возмущение существующим режимом.

Самым же забавным было то, что голосовать родители не ходили. Каждый раз собирались, а потом что-то мешало, находились дела поважнее.

– Мам, я тебя люблю, – сказал Федор. Он редко такое говорил. Даже, кажется, никогда.

До десяти стрелка не доехала, но он не выдержал и снова потянулся к телефону.

Ответила Ира.

– Сеня не объявился? – с ходу спросил он.

– Нет, – неохотно ответила сиделка. – Но…

– Позови Надежду, – попросил Федор и запоздало вспомнил о вежливости. – Пожалуйста.

Хозяйка ответила через минуту.

– Это Федор, – представился он.

– Знаю уже, – ехидно хмыкнула старушка.

– Мне нужно срочно связаться с Сеней. А у него вторые сутки не отвечает телефон.

– Приезжай! – подумав с полминуты, заявила дама.

Федор зачем-то посмотрел на трубку, из которой слышались короткие гудки, вздохнул и послушно начал одеваться.

Добирался он долго, город стоял в немыслимой пробке. Думал, что старуха станет ему выговаривать, но разговор начался мирно. Надежда Ивановна сидела в любимом кресле, дождалась, когда он усядется напротив, и потребовала:

– Рассказывай!

– Сеня ухаживал за Варей, – вздохнул Федор. – За медсестрой Александра Павловича.

– Ошибаешься! – отрезала хозяйка и твердо сжала губы. – Это она за ним… ухаживала!

– Ну… вам виднее, – растерялся он.

– Конечно, мне виднее! Дальше!

– Да, пожалуй, это главное, – признался Федор. – Сеня ухаживал за Варей, и странно, что полиция до сих пор им не заинтересовалась.

На этот раз она его поправлять не стала, смирилась с тем, что ее внучатый племянник ухаживал за медсестрой, которая никак не подходила ему по статусу.

– Его несколько раз видели у Вариного дома. Полиция обязательно на него выйдет, вы это понимаете?

Она понимала, потому что сосредоточенно думала.

– Кстати, откуда вы знаете, что ваш племянник и Варя… дружили? – удачно подобрал он подходящее слово.

– Это было нетрудно, – хмыкнула Надежда Ивановна. – Сенечка разговаривал с какой-то девушкой. Ну… по-особенному разговаривал. Конечно, я заглянула в его телефон! А номер медсестры у меня был, я же много раз записывалась к Александру Павловичу на прием.

– Мне нужна фотография Сени. – Ира фотографию так и не прислала.

– Зачем?

– Еще не знаю, – честно ответил Федор. – Может пригодиться. И постарайтесь связать меня с ним как можно скорее.

– Я чувствовала, что эта дружба до добра не доведет! – в сердцах бросила Надежда Ивановна.

До добра дружба пока не довела Варю, но возражать Федор поостерегся.

– Варя была хорошая девочка! – Он не сразу заметил, что Ира стоит в дверях. И не думал, что сиделка посмеет спорить с хозяйкой.

– Ну и что? – повернулась к ней хозяйка. – Хороших девочек много, а мой внучатый племянник один!