Неспособность любить

«Лизкины предки Сашку не любят», – говорил когда-то Кирилл. «Глупо, – удивлялась Ника. – Саша такой хороший. И Лизу очень любит». – «Кто кого любит, всегда большой вопрос, – смеялся бывший муж. – А вообще-то, они нормальная пара, это точно».

– Вы знаете, – печально проговорила Татьяна. – Он всегда мне нравился. Я его давно знала, они с Сашей часто за Лизой заходили, еще когда в школе учились. Мне казалось, что он хороший мальчик, добрый.

Данилу никто из них почему-то не называл по имени.

– Я тоже давно его знал, – Федор сжал губы. – Не слишком близко, но знал. Жизнь у нас трудная, меняет человека.

– Нет, – твердо сказала Ника. – Человека ничто не способно изменить, никакие обстоятельства. Мы все сами себя меняем. В мире всегда есть добро и зло. И только мы решаем, что выбрать.

Татьяна посмотрела на часы, заторопилась.

– Побегу, младшего нужно спать укладывать. – Она посмотрела на Нику и предложила: – Приходите к нам на концерты. Я в музее работаю, у нас бывают такие замечательные концерты. В конце месяца будет симфонический оркестр выступать, очень известный. Придете?

– Обязательно, – сказала Ника. – Спасибо.

– Ты любишь классическую музыку? – с сомнением спросил Федор, глядя вслед Татьяне.

– Люблю. А ты?

– Терпеть не могу. Но я потерплю, – успокоил он и засмеялся.

И Ника засмеялась тоже.

– Я так понял, они его вычислили по убийству Вари. Его все равно поймали бы, и без нашей помощи.

Вчера Федор и Ника почти весь день провели в полиции.

– Как ты думаешь, это Сеня им помог? – спросила Ника.

– Не знаю. Да это не важно.

Для Федора важным было только одно, чтобы Ника всегда была с ним.

Он больше не хотел быть один. Быть одному страшно, только не все это понимают.

Он вот раньше не понимал.

– И все-таки непонятно, почему он все это сделал. – Федор говорил о Даниле, а думал о том, как объяснить Нике, что она очень ему нужна.

– У Кирилла было видео, как он передает деньги какому-то дядьке, – вздохнула Ника. – То есть я думаю, что это деньги.

Она задумалась и тронула Федора за руку.

– Знаешь, я все время боюсь тебя потерять.

– Ты меня не потеряешь, – сказал он, беря ее пальцы обеими руками. – И я тебя не потеряю. Мы всегда будем вместе.

В зале был полумрак, но Федор видел, что Ника смотрит на него сияющими глазами, как когда-то на Кирилла.

Нет, даже на Кирилла она так не смотрела. Она ни на кого так не смотрела.

Только на него, Федора.

И так будет всегда.

Салли Грин. Нарушенная заповедь Отрывок

Ася остановилась, воткнула лыжные палки в снег и попыталась оттянуть рукав куртки, чтобы посмотреть на часы. Напрасный труд – перчатка задубела на морозе и не хотела гнуться. Поискала глазами солнце. Вон оно – белое, едва заметное на таком же белом небосводе, уже почти касается веток деревьев. Еще немного, и короткий зимний день перетечет в ночь. И тогда станет еще тяжелее. Правда, есть фонарики, но вряд ли Стас согласится ими воспользоваться – свет может выдать их местонахождение тому, кто идет по пятам. Или не идет? Ася обернулась, поглядела по сторонам. Кроме Стаса, чья спина маячит довольно далеко впереди, – никого. И почему она согласилась на эту авантюру? Ведь сразу поняла, что это не для нее! Сорок километров! Если посчитать дорогу на работу и обратно и прибавить походы по магазинам, столько она проходит за неделю.

Не останавливаясь, Стас оглянулся, недовольно махнул рукой, и Ася, сунув руки в петли палок, пустилась вдогонку.

– Ну ты чего? – спросил Стас, когда Ася с ним поравнялась. – Привала еще никто не объявлял. Сейчас спустимся, – он указал палкой на довольно крутой склон, – дальше будет распадок. Там накатанное место – можно и в темноте топать. Пройдем его, и останется всего ничего, километров тридцать.

– Как тридцать? – Асин голос предательски дрогнул. – А сколько мы уже прошли?

– Какая разница? И не вздумай реветь! – возмутился Стас, но навигатор достал и, шевеля губами, стал подсчитывать: – Восемнадцать километров за три с половиной часа. Очень даже неплохо. Но расслабляться рано.

– Значит, осталось двадцать два километра? – пытаясь справиться с отчаянием, спросила Ася.

– Да нет же, нет! – Стас поморщился от такой беспросветной бестолковости спутницы. – Я же сказал, после того как мы пройдем распадок, останется тридцать километров, вернее, двадцать девять с чем-то.

– Но ты же говорил…

– У нас на хвосте специально обученные люди. Они ждут, что мы пойдем по самой короткой дороге. А мы, вопреки их ожиданиям, сделали крюк, и теперь у нас гораздо больше шансов уйти от преследования. Неужели это не понятно? – Он уже почти кричал, и от этого крика, эхом разносящегося по притихшему сосняку, у Аси разболелась голова.

– Если бы ты заранее сказал…

– И что тогда? Что бы изменилось?

– Я не знаю… Голова болит… Сильно…

– Это от избытка свежего воздуха, – он уже взял себя в руки и даже попытался изобразить подобие сочувствия. – Ничего, еще часик – и устроим привал. Давай соберись! Я пойду не слишком быстро, а ты – за мной, делай, как я. – И Стас двинулся вниз по склону.