Несравненное право

Аденский рубеж был основным, но оставались еще болота Явеллы, которые, как сказал Эор, «они не должны перейти». Конечно, армия там незамеченной не прошла бы, да и не было в Таяне никакой другой армии! Мой богоданный батюшка вымел Таяну и Тарску подчистую, оставив только гарнизоны и заставы, долженствующие держать в узде не слишком-то к нему расположенный народ. Но «они» вовсе не означали тяжелых конников, вооруженных до зубов горцев или мушкетеров. «Они» могли принадлежать к свите Белого Оленя. Да, первую свору я без особого труда прогнала, хотя, если быть до конца честной, не было в этих псах ничего по-настоящему опасного, несмотря на то что они погубили уйму народа, разбудив древний ужас, спящий почти в каждом. Рогатая туманная тварь, схватившаяся со Всадниками, и Охотник, уничтоженный Астени, были пострашнее!

Пока и во Внутреннем Эланде, и на берегах Адены было тихо и спокойно. Слишком спокойно, на мой взгляд. Поэтому я не удивилась, когда куда-то исчезли большинство «Серебряных» (меньшинство было приставлено ко мне и таскалось за мной как пришитое, стоило мне покинуть спальню). Выбор был неплох. Кому, как не таянцам, стоять на границе с любезным отечеством, но что они сделают, если против них выйдут не воины, а туманная нежить?! Лягут костьми, послав гонца, который может и не успеть?

Я скрипнула зубами от бессилья — если кто-то и должен защищать Явеллу, так это я. Но для этого нужно признаться Рене во всем, а мне куда легче и приятнее умереть. И вот я под надежной охраной любовалась красивейшей из виденных мною скал, проклиная все на свете. Холод донимал все сильнее, но я упрямо не уходила, словно чего-то ждала. И дождалась. По-эльфийски изящная фигурка легко переступила через подоконник. Я с удивлением уставилась на незнакомца, в свою очередь тщательно изучавшего меня. Это был юноша-эльф, бледненький, с мягкими пепельными волосами, закутанный в незаметный серый плащ, каких я в Убежище не видела.

Точеные черты лица, огромные серебристые глаза, бескровные губы… Я поняла, что ошиблась — это создание не могло быть эльфом, на которых Творец, или кто там их создавал, не пожалел самых чистых и ярких красок. Незнакомец был словно бы соткан из всех оттенков серого, хоть и обладал правильными эльфийскими чертами и слегка раскосыми глазищами. Впрочем, какое мне дело до расы, к которой принадлежал пришелец, гораздо важнее знать, что ему нужно и каким образом он оказался в башне.

Насколько я поняла соотечественников Романа и Астени, летать они все же не могли, хоть и владели силой, достаточной, чтобы, к примеру, пройти по болоту, не увязнув в нем. Дело тут, как мне кажется, заключалось в их дружбе с растениями, без которых трясины просто немыслимы. Зеленая магия удерживала и Перворожденных, и их коней на поверхности, но уже по воде они ходить не могли и тем более не умели летать. Я смотрела на серенького гостя со все возрастающим любопытством, но без страха. Откуда-то я поняла, что это друг, и друг надежный, так не все ли равно, кто он и как тут оказался.

Моя порченая кровь молчала — значит, к тарскийским тварям пришелец отношения не имел, равно как и к родичам Всадников. Оставалось надеяться, что он разговаривает, причем на языке, который я в состоянии понять. Так и оказалось. Существо великолепно владело арцийским, и оно меня знало!!!

— Благословение навеки от Стражей Горды, — голос юноши был приглушенным и каким-то простуженным, — помнишь ли ты, Дитя Осени, свой долг?

Я ошалело молчала. Конечно, судьба распорядилась так, что я родилась в месяц Волка точнехонько на рассвете, но это еще не повод называть меня Дитя Осени, так как в осень рождается едва ли не каждый третий — ведь месяц Звездного Вихря в Благодатных землях испокон века почитался месяцем свадеб.

— Помнишь ли ты свой долг, Дитя Осени? — настойчиво повторил гость.

— Почему ты меня так назвал? — мое удивление оказалось сильнее осторожности, вежливости и решимости слушать, а не говорить.

— Значит, не помнишь, — пришелец печально покачал головой. — Сумеречная так и думала, но попытаться следовало!

— Во имя Проклятого, — я вышла из себя и сама не поняла, как повторила любимую фразу Рене, вполне приличествующую адмиралу, но не благородной даме, — чего я не помню?!

— Откуда я знаю, — пожал плечами мой серый собеседник, — Сумеречная этого тоже не знает, просто, когда в тебе заговорит кровь, ты вспомнишь. Кровь в тебе есть, это точно, но она спит.

— О чем ты? — я терялась все больше.

— О памяти крови, — он посмотрел на меня, как на слабоумную, — у людей и эльфов она слабенькая, хоть и постоянная, а вот кровь Прежних помнит все, только просыпается лишь тогда, когда не может не проснуться.

— Раз она спит, поговорим о чем-то другом, — я сдерживала себя из последних сил, — кто ты? Откуда? Зачем пришел?

— Я Хозяин дороги из Таяны, меня еще называют Прашинко, — юноша церемонно поклонился, — меня прислала Сумеречная передать Рене, что ОНИ направились к Явелле. Стражи Горды все еще слишком сильны для НИХ!

Вот оно! Слово было произнесено. Теперь нужно было что-то делать, но что?