Несравненное право

Прашинко не спорил, то ли я его убедила, то ли он вообще привык повиноваться. Он послушно исчез и тотчас вернулся, буквально выронив из рук серебристую цепочку, словно она жгла ему руки, хотя, возможно, так оно и было. Я взяла ее — ничего особенного. Металл как металл, разве что кажется влажным, хотя на руках не остается ни капли. Теперь нужно было добраться до «живой» воды. Хороша б я была, пытаясь вызвать Гиба на глазах моих телохранителей, которые меня ни за что не выпустили бы ни к морю, ни тем более к какому-нибудь уединенному ручью, но, к счастью, наверху смотровой башни существовала великолепная лужа, почти никогда не пересыхавшая. Димон собирался послать туда мастеров, которые бы заложили углубление в древней кладке, но сейчас было не до этого — все каменщики были отправлены к Адене. Лужа процветала, и это меня вполне устраивало.

Я галопом не хуже Водяного Коня понеслась вверх по лестнице. Уже совсем стемнело — оказывается, мы болтали и думали довольно долго, и это тоже было мне на руку. Если Гиб на самом деле представлял собой столь примечательное зрелище, как рассказывали маринеры, лучше общаться с ним без свидетелей.

Лужа была на месте. Я честно присела на корточки и положила туда, не выпуская из рук, уздечку, на всякий случай трижды провозгласив: «Гиб! Гиб! Гиб!»

Не знаю, как я поняла, что он услышал, но меня будто что-то кольнуло. Теперь оставалось только ждать. Я дрожала на продуваемой резким морским ветром башне, не рискуя спуститься за плащом — вдруг Водяной Конь объявится именно в это время. Прашинко честно трясся рядом со мной, но, видимо, не от холода, а от страха и напряжения. Не знаю, сколько мы ждали — может, ору, а может, и три. Наконец вдали послышался звук, который при большом желании можно было принять за ржанье, хотя больше это напоминало рев водопада.

Громадный черный силуэт закрыл звезды, и скоро на месте уютной скромной лужи бесновался и плевался брызгами черный водяной столб, отливающий в свете Луны серебром. Я не знаю, как выглядит аквэро южных морей, но зрелище было внушительным даже в относительной темноте летней северной ночи. Не могу сказать, что мне не было страшно, — было, и еще как, но выхода у меня не было, поэтому я шагнула к луже и, подражая сержанту, дрессирующему на плацу новобранцев, завопила:

— Гиб! Кончай дурить и слушай! — кипящий столб, как ни странно, замер — эдакая живая прозрачная колонна. — Прекрати дурить, — повторила я. — Ты конь, ну и будь конем! Дело есть, — я на всякий случай потрясла уздечкой, но это было излишним. На месте водяной громады бил копытами невиданной красы жеребец, словно выточенный из обсидиановой глыбы.

— Да слушай ты, — взорвалась я, — кому говорят! ОНИ перешли Явеллу, дурак ты эдакий! — это подействовало. Видимо, Гиб знал достаточно, чтобы его поведение резко изменилось. Конь застыл, вытянув ко мне узкую горбоносую морду. Он был готов слушать, но что я могла ему сказать?

— ОНИ перешли Явеллу, — повторила я, — а Рене там. Его нужно найти и, если нужно… — Я задумалась. Решать за Рене я бы не взялась и никому бы не посоветовала. Конечно, можно было отправиться вместе с Гибом, но вряд ли герцог был бы в восторге от этого, да и мне тогда пришлось бы слишком много объяснять, не говоря о том, какая бы здесь из-за меня поднялась суматоха. А Гиб один раз уже справился с прислужником Оленя. Если что, он вынесет Рене из любого боя, даже если это тому не понравится. Я была уверена, что Водяному Коню при всей его капризности и непредсказуемости можно верить, если речь идет о схватке с Оленем и о Рене.

Теперь нужно было решить, что делать с уздечкой, но Гиб меня от этого избавил. Гигантская вороная лошадь лихо топнула копытом по несчастной луже и прянула вперед, сразу же исчезнув. Уздечка осталась у меня, но я вдруг поняла, что Рене она и не понадобится. Гиб и так признал его хозяином.

2229 год от В.И.

10-й день месяца Лебедя.

Большой Корбут

— Я скоро приходить.

Роман кивнул, и орка растворилась в рассветных сумерках. Это были ее горы, она узнала это место, бывшее для гоблинов какой-то святыней. Роман слишком устал, чтоб выяснять подробности. Кризе захотелось помолиться — ее право, тем паче ему, как он ни был привязан к девушке, хотелось побыть одному. Эльф с наслаждением опустился на каменную глыбу, провел рукой по влажной от росы поверхности. Спасибо Великому Лебедю, они наконец-то выбрались наружу, и все встало на свои места. Сверху темнело ночное небо, под ногами были обычные камни и трава, а в лицо дул несильный ветер, напоенный ароматами хвои, цветущего горного шиповника и отчего-то дыма. А дым в горном лесу — это или пожар, или кто-то разумный с огнивом или огненным камнем. Либр лениво подумал, что встреча с чужаками им не нужна. Впрочем, если кто и разжег костер, то было это довольно далеко, и его можно легко обойти.