Несравненное право

Тысячи глаз видели, как Грэдда плюнула в сторону Кадэррока и его хозяина. И внезапный порыв ветра бросил этот плевок прямо в лоб посланцу, который инстинктивно утерся, а потом махнул рукой. Затянутый в черную кожу с белым Знаком рогов воин шагнул вперед. Гредда, оскалившись волчицей, повернулась к нему, но защищаться ей не понадобилось. Носящий Знак рогов упал. В горле его торчала стрела. Сын не оставил мать. Вторая стрела впилась в глаз некстати поднявшегося охотника, и юный Греддок, все еще прихрамывая, выскочил вперед, бережно, но споро помогая поднять женщину, в то время как могучий Рэннок с топором встал рядом с ними. И — у Романа совсем помутилось в глазах, когда совсем с другой стороны с диким криком «мама!» выскочила Криза и, пролетев между ошалевшими «рогоносцами», встала рядом с братом.

Никто из них, в отличие от Романа, не знал лекаря Симона, не сидел у него за столом, не задыхался от ужаса перед Воплощением Ройгу, не спорил о том, какую цену и за что можно заплатить. Вряд ли кто-то из них, за исключением, может быть, Кризы, проведшей полгода в обществе эльфа, вообще задумывался о таких вещах, как Добро и Зло или цель и средства. Но они не колебались, когда пришло время выбирать, хотя никто их не заставлял жертвовать жизнью, пытаясь спасти тех, кого спасти было никак нельзя.

Их было четверо против… Нет, не десятков тысяч. Десятки тысяч безмолвствовали, наблюдая за разворачивающейся перед ними трагедией, о которой, очень может быть, спустя сотню лет будут петь песни, превознося то ли мудрость и решительность Воина с Севера, то ли доброту Гредды… В зависимости от того, чья возьмет. Против Гредды и ее семьи стояли чужие южным горам воины со Знаком рогов и беснующийся фанатик. Роман видел, что, не будь Верховный жрец-старейшина так подавлен, он бы еще мог взнуздать судьбу. Рене, тот наверняка смог бы, Рене, но не этот согбенный годами орк, мудрый, возможно даже добрый, но опустивший руки.

Роман отвернулся от Граанча и встретил взгляд Кризы. В нем не было укора или просьбы, а было лишь непонимание. В черных глазах девушки читалось одно: «Почему ты не с нами?!» Ей было не понять, что смерть нескольких человек — меньшее зло в сравнении с гибелью Благодатных земель, что добытые ими сведения стоят того, чтоб за них заплатить тысячами жизней, а Кольцо и вовсе не имеет цены. Она бы не поняла… Да и времени объяснять у него не было.

Роман увидел, как четверо «рогоносцев» (слава Великому Лебедю, они заявились без арбалетов!) двинулись вперед. Старый Рэннок поднял свой топор и… Роман сам не понял, как это вышло, но его рука уже обхватила сзади горло гостя с Севера, а кинжал оказался приставлен к тому месту, где у всех — эльфов, людей, гоблинов — пульсирует жила с кровью, которая, опять-таки у всех, одного цвета — алого, как плащ Волинга! Крепко держа дюжего воина, Роман, толкая его перед собой, поволок добычу к друзьям.

План созрел мгновенно. Прикрываясь этой тварью, прорваться к водопаду. Передать заложника Рэнноку, заставить реку отступить, только б хватило силы держать заклятья, пока пройдут девять человек, затем бросить эту тварь в ледяную воду — не жалко, и укрыться в Обители. А там что будет, то и будет… Сразу стало легко и весело, впервые за последние несколько сотен лет Рамиэрль перестал быть разведчиком и стал самим собой.

Впереди послышался звон и сдавленный стон, Роман не мог видеть — пленник загораживал обзор, но не сомневался, что звякнул оброненный нож, а стонала женщина. Радостно вскрикнула Криза, а потом все звуки утонули в хлопанье сильных крыльев…

2229 год от В.И.

2-й день месяца Сирены.

Арция. Мунт

Разговор не заладился с самого начала. Колдунья из Белого Моста молчала, сжав губы. На сей раз ее глаза глядели вполне осмысленно, она не стала отрицать своего имени, сказала только, что сменила его, чтоб не быть узнанной, а в остальном продолжала цепляться за свою историю. Исходя из традиций тайной канцелярии, упрямицу уже давно полагалось предать пытке, после которой она наверняка бы стала более разговорчивой. Увы, на сей раз испытанный способ не годился. Леопина нужна была господину судебному заклинателю живой и здоровой. Гонтран не сомневался, что она связана с теми, кого синяки прозвали резестантами. В отличие от недоумка ре Прю, от внимания Куи не укрылось ни имя вождя восставших Рыгора Зимного, ни то, что восстание началось вскоре после неудачной попытки свалить убийство циалианок на жителей Белого Моста.