Несравненное право

– Во имя Проклятого, – я вышла из себя и сама не поняла, как повторила любимую фразу Рене, вполне приличествующую адмиралу, но не благородной даме, – чего я не помню?!

– Откуда я знаю, – пожал плечами мой серый собеседник, – Сумеречная этого тоже не знает, просто, когда в тебе заговорит кровь, ты вспомнишь. Кровь в тебе есть, это точно, но она спит.

– О чем ты? – я терялась все больше.

– О памяти крови, – он посмотрел на меня, как на слабоумную, – у людей и эльфов она слабенькая, хоть и постоянная, а вот кровь Прежних помнит все, только просыпается лишь тогда когда не может не проснуться.

– Раз она спит, поговорим о чем-то другом, – я сдерживала себя из последних сил, – кто ты? Откуда? Зачем пришел?

– Я Хозяин дороги из Таяны, меня еще называют Прашинко, – юноша церемонно поклонился, – меня прислала Сумеречная передать Рене, что ОНИ направились к Явелле. Стражи Горды все еще слишком сильны для НИХ!

Вот оно! Слово было произнесено. Теперь нужно было что-то делать, но что?

– И что теперь делать? – глупо спросила я.

– Не знаю, – так же глупо ответил Хозяин дороги, который таки состоял в родстве с эльфами. Я вспомнила об этих существах – о них мне как-то рассказал Клэр. Прашинко помолчала добавил:

– Надо что-то делать. Где повелитель Эланда?

– Должен быть в Гверганде, – я ответила и поняла, что верю в это не больше, чем в сказки о Звездном Старце[106].

– Нет его там, – Прашинко передернул плечами, слови вспомнив о чем-то неприятном, – я чуть там не вымок и никого не нашел. Его там нет. Есть чужой с его лицом, но это не он – ни знания, ни крови, ни Жан... браслета на руке.

Так я и думала! Человек с глазами Эмзара не может не нести в себе эльфийской крови, а все эльфы рождаются магами. Рене наверняка что-то смыслит в колдовстве, во всяком случае, выдать за себя кого-то, скорей всего Шандера, он смог! Потому-то он и не удивился моим сказкам про амулет, что знал об эльфийской магии, но не знал ее пределов. И если он выдал кого-то за себя, то он мог выдать себя за... кого-то!

Шани! Шани, ушедший к Восточной границе, даже не попрощавшись со мной. Он никогда бы так не поступил, если бы не было какого-то подвоха! Шани адмиралу верил, как себе, значит-значит, он придал графу свое лицо, а себе взял обличье Шандера. Но раз так, ему что-то нужно во Внутреннем Эланде, а «они перешли Явеллу!».

Я, видимо, переменилась в лице, потому что Прашинко робко спросил:

– Ты знаешь, где он?

– Да, – скрипнула зубами я, – и, похоже, ему грозит беда. Он во Внутреннем Эланде!

– Но там же болота, – с отчаяньем выдохнул Хозяин, – я не могу там его искать! Только если знать точно!

Точно я не знала. Из Внутреннего Эланда в Таяну вела одна дорога, но тропинок было не счесть. Да и чем мог помочь этот вестник, даже найди он Рене? Советом? Предупреждением? Магией?

– Ты знаешь, кто это ОНИ? – спросила я, уже зная ответ.

– Догадываюсь! Это те, что бродят у края Пантаны и Горды! Это страх и беда.

– Ты можешь что-то с ними сделать?

– Я?! – бедняга даже стал менее серым от испуга. – Я не могу к ним приближаться, это сильнее меня... Только Сумеречная и Всадники, пока они еще...

– Что «еще»? – с ужасом выкрикнула я, вспоминая свои сны...

– Ну, в общем, ничего, – сжал зубы Прашинко, и я поняла, что он ничего больше не скажет.

Что же там с Эором? Неужели все так .плохо? Хотя, если бы Всадники исчезли, ОНИ не стали бы искать обходных путей, по крайней мере мне очень хотелось в это верить. Но даже судьба Эора, и та волновала меня не так, как опасность, грозящая Рене. Чтоб совладать с этими тварями, его эльфийской магии не хватит! Что же делать?!

Я проклинала себя за свою трусость, но сейчас нужно было думать не об этом. Мне некому было рассказывать, кто я на самом деле, и я так и не научилась ни летать, ни вызывать в себе Силу....

– Вообще-то, – Прашинко робко посмотрел на меня, – есть некто, кто может найти Рене везде, где есть вода. Но он такой страшный! Только Сумеречная может с ним справиться...

– Постой, – я перебила бедолагу, – тогда возвращайся к Сумеречной, и пусть она найдет этого некто.

– Это долго, – грустно сообщил пылевичок, – я хожу быстрее людей и обычных лошадей, но не быстрее ветра.

– А кто это «некто»? – сама не знаю, зачем я это спросила, от ответа на этот вопрос пользы было не больше, чем от прошлогодних листьев.

– Гиб, – последовал честный ответ, – Водяной Конь, – последние слова Прашинко произнес с таким выражением, с которым в Тарске поминают изгнанных из собственных кланов орков-разбойников. Но я уже все поняла. Я прекрасно помнила рассказ Ягоба о том, что сотворил Рене в Башне Альбатроса, и в этом рассказе немалое место отводилось какой-то немыслимой лошади, а на стене в спальне Рене висела уздечка, меньше всего похожая на изделие нынешних шорников.

– Ты не знаешь, – я прямо-таки дрожала от возбуждения, как вызвать этого Гиба?

– Это может Сумеречная и любой, единожды взнуздавший его. Для этого достаточно опустить уздечку в живую воду и позвать.

– "Живую" – это как?