Несравненное право

Тяжело вздохнув и мысленно проклиная все на свете, Рене Аррой поднялся. Земля тут же мстительно покачнулась, желая уйти из-под ног. Тем не менее эландец отказался от помощи и пошел сам, гордо вскинув серебряную голову и надеясь лишь на то, что дорога не окажется длиннее его воли. Так и вышло, а открывшаяся взгляду адмирала сцена заставила забыть даже о больной голове.

Клэр стоял, опершись одной рукой о доходивший ему до пояса вросший в землю валун. У его ног лежал опутанный, как коконом, серебристой тонкой веревкой бледный всадник, лицо которого, искаженное страхом и ненавистью, было, однако, обращено не к эльфу, а к Гибу, стоявшему рядом в позе коня Императора-Победителя, занеся ногу со сверкающим прозрачным копытом над головой пленника.

– Похоже, они знают друг друга, – бросил Рене.

– Видимо. Жаль, твой вороной друг не может нам ничего рассказать. Или все же может?

– Нет, – авторитетно сообщил Жан-Флорентин, – в свое время род Гиба был лишен речи, потому что его предки оказались свидетелями великой тайны.

– Какой тайны? – быстро спросил Рене.

– Великой, – охотно пояснил Жан, – нет ничего надежнее заклятья, наложенного вовремя. Древние умели хранить свои секреты.

– Жаль только, если именно эту тайну нам придется выуживать из моря крови, – задумчиво проговорил Эмзар. – Что ж, попробуем поговорить с этим созданием...

– Гиб, отойди пока, – попросил Рене, – но недалеко, ты можешь нам понадобиться.

Водяной Конь, недовольно фыркнув, отступил на два шага и замер, вбирая ноздрями северный ветер.

– Ночью будет дождь, – сообщил жаб, – Гиб это чует. И я, разумеется, тоже. С севера идет сильная гроза. Лучше отсюда уйти, мне не нравится это место...

– Значит, уйдем, – не стал спорить Рене, – вот поговорим с этим красавцем и уйдем, – и, наклонившись над пленником, быстро спросил:

– Кто ты? Кто вас сюда послал?

– Я – Оггу, – с вызовом ответил бледный. – И я больше ничего не скажу, я не разговариваю с предателями, потомками предателей и прихвостнями чужаков!

– Сильно сказано, – Рене машинально откинул белую прядь со лба, – что ж, раз ты не хочешь говорить, ты нам и не нужен. Гиб, иди сюда и покончи с ним.

Жеребец, одним прыжком оказавшись перед лежавшим пленником, вскинулся на дыбы, огласив окрестности коротким злобным ржаньем, и замолотил передними ногами по воздуху. Затем конь опустился на четыре ноги и принялся рыть копытами землю, стараясь, чтобы комья летели в сторону бледного. Погарцевав подобным образом некоторое время, Гиб решительно повернулся к извивающемуся пленнику черным блестящим крупом, занес заднюю ногу и медленно, по волоску, начал ее опускать.

Эльфы и Рене Аррой не отрываясь следили за расправой. Когда огромное копыто коснулось сероватых волос ройгианца, тот не выдержал.

– Я скажу, – это был умоляющий, задыхающийся от ужаса шепот, ничем не напоминающий прежний, высокомерный тон, – уберите его, убейте меня, иначе... Я буду, буду говорить.

Гиб обернулся, скосив зеленый глаз на Рене, и тот готов был поклясться, что конь смеется. Адмирал кивнул головой, и прозрачное копыто плавно поднялось вверх, а затем резко опустилось вниз. Конь с силой топнул о землю в волоске от головы Оггу, который, судорожно разевая рот, пытался отползти от своего мучителя.

– Да, похоже, это старая вражда, – пробормотал Рене, ни к кому не обращаясь, – итак, что ты можешь нам рассказать? Куда вы шли?

2229 год от В. И 13-й день месяца Лебедя. Большой Корбут

Орка даже не успела испугаться, когда Роман ее потянул в Реку. Зная твердость своего дорожного товарища, девушка настроилась на длительный спор с упреками, поджатыми губами, перемирием, заключенным за обеденным костром, и решительной вечерней атакой. Она надеялась, что Роман в конце концов сдастся, но чтоб так сразу... Ледяная вода обожгла не хуже огня, но больше ничего неприятного не случилось. Орка с восторгом и удивлением наблюдала, как река расступилась, словно разрезаемая гигантским ножом, и они медленно опустились на каменистое дно. Справа и слева от них возвышались абсолютно гладкие и блестящие водяные стены из полупрозрачного зеленоватого камня, от которых веяло холодом и сыростью. Криза и Роман быстро шли по старой орочьей тропе, ставшей ныне речным дном, а сзади смыкался со странным глухим ревом пропустивший их поток. Сердце орки от восторга и благоговейного ужаса трепыхалось, как пойманная ласточка, а в голове осталось место для одной-единственной мысли, что, не встреть она прошлой осенью Романа, она так бы и осталась девчонкой с дикой заимки, никогда не узнавшей, сколь велик и невероятен мир. Путь по дну, однако, оказался недолгим, Роман резко дернул девушку за руку, ледяная вода вновь обожгла их и отступила. Орка и эльф стояли внутри Ночной Обители. Сзади грохотала река, а перед глазами рвалась ввысь темно-серая сверкающая башня. Это было царство камня, похожего на вороненую сталь, и лишь над головой сверкало ясное синее небо, по которому ползло одинокое облако, похожее на толстую собаку.