Нестастная дуэль

Все было оговорено заранее. Возки и карета барона остались у дороги, и мы побрели по целине, ища место поровнее и без ветра. Мудрено было скрыться от метели; рощица шагах в восьмидесяти от дороги привлекла наше внимание. Нас было четверо: я, Кавелин, князь Васильчиков и товарищ барона по полку виконт д’Азимар. Князь выглядел сердитым, Кавелин был ослепительно пьян, так как пил, очевидно, всю ночь. Физиономия его пылала, шинель он повесил на саблю, покачивался и по старой дружбе называл барона Васей. как во сне, мы с князем утоптали дорожку шагов в тридцать, шинели обозначили барьер; Кавелин уступил нам свою, ему и так было жарко. когда все было готово, барон вышел из кареты и, нагибаясь на ветру, побрел к нам. Он имел вид человека, занятого какими-то соображениями, вовсе не касающимися до предстоящего дела. Осунувшееся лицо его было желто. Он, видимо, не сомкнул глаз в эту ночь и теперь рассеянно оглядывался вокруг, словно что-то ища, и морщился от летящего снегу.

- Все готово, барон! - сказал Васильчиков, принимая его шубу. - Остается только зарядить пистолеты, и, как водится, мы просим вас при том присутствовать.

- Пренепременно, - икнув, сказал Кавелин.

Противники с разных сторон холодно и безмолвно поклонились друг другу. Больно было видеть двух друзей перед поединком, еще больнее быть посредником в нем.

- А метель усиливается, не отложить ли нам?..

- В десяти шагах уже не видно…

- Господа, предлагаю перенести…

- А не вернуться ли нам к Talon? - Кавелин вытер мокрое лицо платком. - пить очень хочется.

Я сделал два шага к Х** и быстро сказал робким голосом:

- Я бы не исполнил своей обязанности и не оправдал бы того доверия и чести, которые вы мне сделали, выбрав меня своим секундантом, ежели бы в эту важную минуту, очень важную минуту не сказал бы вам всей правды. Я полагаю, что дело не имеет достаточно причин и не стоит того, чтобы за него проливать кровь… Вы были неправы, вы погорячились… Позвольте мне передать ваше сожаление, и я уверен, что наши противники согласятся с ним…

Взоры всех оборотились на Х**, он быстро пожал плечами, давая понять, что решение за бароном, а там как получится. Сердце мое забилось надеждой, но тщетно.

- Нет, о чем же говорить! - сказал барон, - все равно… Так готово? - прибавил он со вздохом, разрывающим сердце. - Нельзя воротить сделанного, стыдно переменять решение.

Кавелин шатнулся, чуть не боднув барона головой в живот, и, ухватившись за его рукав, дабы не упасть, громко зашептал: …глав …бит вась …ег - донес ветер остатки его слов; но барон только брезгливо покачал головой и опять что-то сказал, мне послышалось «поздно»; мокрый и колючий снег с такой яростью бил всем в лицо, что всем хотелось кончить побыстрее; Х** тер перчаткой щеку; и я, да и, думаю, остальные сразу вспомнили о пощечине.

- Не угодно ли, барон, снять эполеты? - сказал виконт, открывая пистолетный ящик. - Золото - слишком видная цель для выстрела.

- Вы так строги, что я так и жду приглашения оставить здесь голову, потому что она еще виднейшая цель…

- Это как получится, Вась, - закивал Кавелин, - может, и оставишь…

Ноги у меня давно промокли, я старался быть рядом с Х**, который на наши слова пожимал плечами, но барон все более угрюмо качал головой.

- упрям, как… - Кавелин кончил по-русски. - Нету сил терпеть. Господа, пить хочется, может, приказать принести шампанского?

- Бога ради, позвольте мне уладить дело миром, если только возможно? - последний раз попросил я.

- Это не в нашей власти, - ответил Х**.

- Ну, начинайте! - сказал Васильчиков.

- Что ж, - сказал Х**, все так же качая головой и улыбаясь.

Мне стало страшно. Очевидно было, что дело, начавшееся так легко, уже ничем не могло быть предотвращено, что оно шло само собой, уже независимо от воли людей, и должно было совершиться.