Нестор

– Вы приходите когда стемнеет.– сказал он. – К пристани подходит только баркас. Пароход стоит на реке. Вот на баркасе и переговорите – возьмут, не возьмут – с ними решайте. Сегодня? Да кто ж знает? Вы каждую ночь приходите, может повезет.

Обескураженные, голодные друзья повернули обратно, к гостинице. Но и там их поджидали нехорошие новости. Встревоженные Ожилаури и Ревишвили встретили их на улице.

– Плохо, все плохо. – сказал Ревишвили. – Сандро Иосава арестовали.

Фома с подозрением посмотрел на Зерваса.

– Он оказывается сотрудник ЧК. Ты тоже?

Васадзе отшатнулся, сбросил с плеч мешок, как будто собирался доставать револьвер. Но Зервас и сам ошарашенный смотрел на них.

– Какое ЧК? О чем вы? Да объясните, что случилось?

– Я прихожу из лавки, купил хлеб там, еще чего-то. – начал Фома.– Кстати цены тут, в половину московских.

– Да рассказывай ты! – поторопили его.

– Встречает меня управляющий, Пахом Ильич. Сует мне мешок Сандро и, весь так трясется, говорит – идите отсюда бога ради. Дружка вашего только что забрали, скандал был ужасный. Чекист он оказывается и вас повяжут, а мне проблемы, говорит, не нужны. Я не стал с ним препираться, в гостиницу сплошь военные набились, все номера позанимали. Стоим ждем вас.

– Ничего не понимаю. – Глаза Зерваса округлились, уголки губ опустились, он явно был растерян. – Никакой он не чекист, и я тоже, мамой клянусь! Надо поговорить с управляющим, это он что-то не то говорит.

Васадзе посмотрел на Ожилаури.

– А ты где был в это время?

– Он был у меня. – вдруг сказала Ляля. Как она подошла никто и не заметил.

– Пахом Ильич здесь ни причем, я уверена. Пойдемте в подсобку, я приведу его туда.

Васадзе незаметно достал револьвер и засунул за спину, прикрыл курткой. Он и Зервас оставили вещмешки друзьям и отправились за Лялей. Обойдя здание, зашли с черного хода и стали ждать в комнате, где хранился слесарный и столярный инструмент. Скоро пришел и Пахом Ильич. Он вернул Васадзе деньги за проживание и прижимая руки к груди стал рассказывать.

– Когда вы ушли, вскоре появились военные, много, при оружии. Говорят реквизируем гостиницу для проживания, по законам военного времени. Значит бесплатно. – горько усмехнулся управляющий. – Ну и пошли по номерам, смотреть условия, и я с ними, естественно. Заходят к вам, а там друг ваш. Стали они его проверять, мешок вывернули и все вроде хорошо и вдруг, из толстой такой книги выпадает листок. Они его читают и сразу в ор, хватаются за револьверы – чекиста, кричат, поймали. Меня в сторону отпихнули, а друга вашего с ног сбили, повязали да и потащили куда-то. Больше мне ничего неизвестно. Вы простите меня, но и вам здесь оставаться нельзя. Я ж знаю как это бывает – возьмут одного, а потом тянут за ним всех. Я сам по делу Сухомлинова проходил, (интересно в какой его части – политической или экономической, подумал Зервас), затаскали. Уехал из Питера сюда, думал тихо старость встречать, а тут такое. Как они ушли, так я его вещички собрал, они их так и бросили, и денег мне ваших не надо, идите с богом.

8

Большая улица, широкая, застроенная невысокими домами, казалась из-за этого еще больше.

На перспективу строили. – думал Васадзе. – Потом дома станут выше, появятся автомобили, трамваи и улица покажется уже не такой большой. Они сидели на ступенях какого-то дома, разложили на газете то немногое, что принес Ревишвили и закусывали.

– Так что за бумагу они нашли? – повторил вопрос Ожилаури.

Зервас задумчиво молчал, шевелил губами и качал головой.

– Вот фраер! Ну точно, фраер! – наконец воскликнул он. – Говорил я ему – выбрось ты эту бумажку. Сделала она свое – выбрось. Пожалел, сохранил, а вдруг еще сгодится. Вот и сгодилась.

Зервас обвел друзей взглядом.

– Придется рассказать всю историю, с начала. – сказал он и начал вспоминать питерские события, которые, как наивно думал, оставил в прошлом.

Еда закончилась раньше, чем Зервас закончил рассказ. Васадзе и Ожилаури одобрительно кивали головами, а Фоме история явно не понравилась и он качал головой из стороны в сторону.

– Ну, что-ж! – подвел итог услышанному Васадзе. – Все правильно. Есть документ подтверждающий личность студента Иосава и есть документ, обратите внимание – спрятанный, подтверждающий, что это чекист Веснянен. Которому поверят лучше? Тому, который был спрятан. Так что он теперь будет им сто лет доказывать обратное и не докажет.

– Сто лет не понадобится. – усмехнулся Ожилаури. – Завтра поставят к стенке и хана.

– Почему завтра? Может и сегодня. – сказал Ревишвили.

– Нет. Сегодня не расстреляют. Будут выпытывать имена сообщников. – уверенно сказал Васадзе.

– И что будем делать? – вспыхнул Зервас. – Его надо выручать…

– Как? – воскликнул Ревишвили. – Что мы можем сделать? Прийти к ним и сказать, извините это недоразумение?

– Даже если Котэ пойдет и расскажет им ту же историю, что и Сандро, им все равно не поверят. Расстреляют обоих, на всякий случай. Проверить все равно не возможно, зачем же рисковать. Большевики делают также. – уверенно сказал Нико.