Нестор Летописец

Вполне возможно, что какой-то книжник еще в XII веке тоже решил, что Сильвестр — автор «Повести временных лет», и вычеркнул из ее заглавия имя Нестора. Кто-то из писцов в протографе — источнике Лаврентьевской и Троицкой летописей или еще раньше выбросил и упоминание о Печерском монастыре: ведь Сильвестр был настоятелем другой обители. Но это был не сам выдубицкий игумен: если бы он, редактируя более ранний текст, убрал из заглавия имя Нестора и упоминание о его монастыре, известие о принадлежности автора к братии Печерской обители не сохранилось бы ни в Радзивиловской и Московско-Академической летописях, ни в Ипатьевском и Хлебниковском списках Ипатьевской летописи. Радзивиловская и Московско-Академическая летописи, в которых, как и в Лаврентьевской, содержится приписка Сильвестра и текст «Повести временных лет» обрывается на статье 6618 (1110) года, относятся к так называемой лаврентьевской летописной группе. В Ипатьевском и Хлебниковском списках записи выдубицкого игумена нет, текст «Повести временных лет» не оборван — они содержат другую редакцию «Повести…» и принадлежат к так называемой ипатьевской группе. Поскольку сообщение об авторстве монаха Печерской обители попало в рукописи обеих групп, оно, видимо, содержалось в их общем источнике — архетипе, то есть в первоначальной версии «Повести временных лет»[378]. Впрочем, А. А. Шахматов, пришедший к мысли, что имя Нестора и указание на принадлежность летописца к Печерскому монастырю были внесены в текст нашим героем, полагал, что все эти сведения вычеркнул еще Сильвестр[379]. По мнению ученого, слова «черноризца Феодосьева монастыря Печерьскаго» восстановил в заглавии редактор новой версии «Повести…», работавший над летописью, как и наш герой, в Печерской обители. (Эта версия, как думал исследователь, вошла в состав Ипатьевской летописи, создана она была в 1118 году.) Имя Нестора сохранялось в рукописях его собственной, первоначальной редакции «Повести…», до нас не дошедших. Одну из них читал в 1230-х годах печерский инок Поликарп, другая была знакома писцу Хлебниковского списка, который и восстановил указание на авторство Нестора[380]. Однако это объяснение вызывает сомнения: если спустя сто с лишним лет в обители имелась рукопись Несторова труда, то с еще большей вероятностью она должна была храниться в монастыре спустя несколько лет после завершения работы Нестора. Да и устная память о том, кто именно составил «Повесть…», была еще жива. Между временем, когда была окончена Несторова редакция, и годом завершения новой версии прошло всего несколько лет. Если бы слова о печерском черноризце внес составитель так называемой редакции 1118 года, было бы логично, чтобы он вернул в заглавие также имя того, кто «Повесть…» написал. Догадка исследователя, что составителю так называемой редакции 1118 года «имя черноризца пришлось опустить» и «причиной были, быть может, соображения политические, ибо это имя было связано с представлением о своде, враждебном Мономаху», неубедительна[381]. Во-первых, Несторова редакция, если и была «просвятополковской», едва ли при этом являлась «антимономаховской»: никаких свидетельств, подтверждающих эту мысль, не существует. Во-вторых, представлять себе Мономаха или его сына Мстислава (якобы «курировавшего» составление «редакции 1118 года») мелочными цензорами, готовыми вымарать имя неугодного книжника, нет никаких оснований.

Впрочем, имеется гипотеза, согласно которой всё выражение «Нестера черноризца Феодосьева манастыря Печерьскаго» было вставлено в заглавие летописи только в ее поздней редакции, сохранившейся в Ипатьевском и Хлебниковском списках. Автор этой научной концепции М. И. Жих считает, что Нестор был редактором более раннего текста «Повести…», работал он над ней вплоть до 1124 года{92} — этим годом датируется последняя запись, ему принадлежащая. Радзивиловская и текстуально почти совпадающая с ней Московско-Академическая летописи, хотя и сохранили в целом ту же редакцию «Повести временных лет», что и Лаврентьевская, испытали влияние текста — источника Ипатьевской летописи. Из этого источника якобы и попало в заглавие Радзивиловской и Московско-Академической летописей упоминание о печерском монахе. Версию, что слова «черноризца Феодосьева манастыря Печерьскаго» находились в первоначальном тексте — архетипе «Повести временных лет», ученый отбрасывает: доказательство для него — отсутствие этого известия в Лаврентьевской летописи.