Нестор Летописец

Правда, украинский историк А. П. Толочко попытался свидетельство Поликарпа оспорить[367]. Он заявил: слова о Несторе, написавшем летопись, появились только в 1406 году в так называемой Арсениевской редакции Киево-Печерского патерика, а сообщение о том, что Нестору принадлежат летописные сказания о печерских монахах Матфее, Иеремии, Дамиане и Исаакии, было внесено в текст патерика еще позднее — его редактором Кассианом в середине XV столетия. Однако оба эти упоминания о Несторе — авторе летописи, как уже было сказано, содержатся в послании Поликарпа, датируемом 30-ми годами XIII века. Относить, как это делает исследователь, появление известий о Несторе к XV веку — значит, по сути, отрицать принадлежность послания Поликарпу. Оснований для этого не больше, чем признавать переписчика Лаврентия автором «Повести временных лет» и датировать ее создание не началом XII века, а 1377 годом — годом, когда Лаврентием была написана сама рукопись с текстом «Повести…». Правда, в Арсениевской редакции нет свидетельства о принадлежности Нестору летописных сказаний о печерских иноках. Однако это может быть простым пропуском, возникшим из-за дефекта в какой-то рукописи[368]. Ведь это сообщение имеется не только в более поздних Кассиановских редакциях, но (о чем исследователь умалчивает!) и в так называемой Основной редакции патерика{89}, возникшей, как принято считать, не позже начала XIV века[369]. Оба известия Поликарпа о Несторе ничем не похожи на поздние вставки. Допустим вслед за А. П. Толочко: Кассиан счел Нестора автором летописи потому, что предположил, будто автор Жития Феодосия должен был также описать перенесение его мощей в 1091 году, а раз описание этого события от первого лица имеется в «Повести временных лет», то редактор патерика сделал вывод, что Нестор составил всю эту летопись. (Хотя это предположение всё же довольно шаткое!) Согласимся: убедить в этом предположении Кассиана могло именование нашего героя автором летописи в тексте Арсениевской редакции — то есть в сказании о Никите Затворнике из послания Поликарпа. Но уже никак невозможно объяснить, почему тверской епископ Арсений и его книжники сделали Нестора летописцем! Разве что в их распоряжении имелся какой-то список «Повести временных лет», содержащий в заглавии имя Нестора. Но А. П. Толочко эту возможность полностью отрицает, считая, что первым в название летописи Несторово имя внес безвестный книжник середины XVI века — писец Хлебниковского списка. И понятно почему: признание, что издревле бытовали рукописи «Повести…», называвшие создателя «Чтения о Борисе и Глебе» и Жития Феодосия еще и автором Начальной летописи, нанесло бы сильнейший удар концепции ученого, отрицающего это авторство.