Нестор Летописец

Уязвимо и утверждение, что слова о Несторе — черноризце Феодосиева монастыря разрывают заглавие «Повести временных лет», а значит являются позднейшей вставкой. Во-первых, не обосновано предположение, будто редакторская вставка с большой вероятностью должна разрушать первоначальный текст, в то время как автор не может совершать подобных ошибок против смысла или грамматики. При построении такой сложной синтаксической конструкции, как заглавие «Повести временных лет», нестыковки и шероховатости могли возникнуть и под пером создателя летописи, а не только при ее правке переписчиком. Во-вторых (и это главное!), конструкция, в которой известие об имени книжника и его монастыре находится внутри заглавия, а не после него, могла для древнерусского книжника выглядеть абсолютно правильной. При внимательном прочтении заглавия с этим, думаю, согласится и современный читатель. Переставим известие об авторе в конец названия. Вот что получится: «Повѣсть временныхъ лѣтъ, откуда есть пошла Руская земля и кто в неи почалъ первое княжити, Нестера, черноризца Феодосьева монастыря Печерьскаго» («исправленный» вариант Радзивиловской и Московско-Академической летописей). Или: «Повѣсть временныхъ лѣтъ, откуду есть пошла Руская земля стала есть и хто в неи почалъ первѣе княжити, Нестера, черноризца Феодосьева манастыря Печерьскаго» («исправленный» вариант Ипатьевского списка). Возникает разрыв между главным членом словосочетания «Повесть временных лет» и дополнением («Повесть…» кого?) или определением-приложением («Повесть…» чья?) «Нестера, черноризца Феодосьева монастыря Печерьскаго». Между ними целых два или три предложения! Порядок слов в гибридном{88} церковнославянском, на котором написана летопись, был относительно свободным — как и в современном русском. Но всё же выражение «Нестера, черноризца Феодосьева монастыря Печерьскаго» в такой громоздкой конструкции начинает соотноситься с выражением «Руская земля», а не «Повѣсть временныхъ лѣтъ»). В современном русском языке от таких бессмыслиц и сдвигов значения спасли бы кавычки, отделяющие название от имени автора. Но в церковнославянском их не было. Так что, скорее всего, имя Нестора и сообщение, что автор летописи — черноризец Феодосиева Печерского монастыря, появились в тексте одновременно[352].

А. П. Толочко противопоставляет «неуклюжей» вставке имени Нестора и указания на монастырь «правильное» употребление имени автора после заглавия в переведенной с греческого языка византийской Хронике Георгия Амартола (Георгия Грешного). На нее ссылался и ее цитировал составитель «Повести временных лет». Заглавие Хроники выглядит так: «Книгы временныя и образныя Георгия мниха»[353]. Однако у византийского хрониста заглавие короткое, всего из трех знаменательных слов, как и основная часть названия летописи — «Повесть временных лет», за которым следует известие о ее создателе. Так что композиция заглавия древнерусского исторического сочинения как раз соответствует композиции заглавия труда Амартола.

Но даже если известие о том, что автор «Повести временных лет» был печерским монахом, не вставлено кем-то, а принадлежит самому летописцу, значит ли это, что и имя «Нестор» назвал он сам? Можно ли считать это имя своего рода авторской подписью, удостоверяющей, что это именно он, Нестор, составил летопись? Не вставил ли его имя какой-то позднейший редактор? Ведь в ранних списках «Повести временных лет» о Несторе нет ни слуху ни духу.